и на частных состязаниях, хотя предпочитала винтовкам пистолеты.
– Мы называем это пулей на миллион долларов, – пояснила она. – Рекорд для снайпера составляет около двух с половиной тысяч ярдов. Кем бы ни был этот стрелок, он весьма опытен.
– Что ж, для нас это хорошая новость, – продолжила Лорел. – Сужает круг подозреваемых.
«Что верно, то верно», – подумал Райм.
– А что еще у нас есть?
– Ничего.
И это все? Какие-то электронные письма, утекший правительственный документ, имя одного из заговорщиков… Но при этом полностью отсутствовало то, в чем Райм больше всего нуждался: улики.
Эксперту по расследованию преступлений требовались факты. А их у него не было.
Глава 9
Шрив Мецгер неподвижно сидел за рабочим столом в Нижнем Манхэттене. Полоска утреннего света, отраженного от ближайшего небоскреба, падала на его руку и грудь.
Глядя на реку Гудзон, он вспоминал вчерашний кошмар, связанный с шифровкой, полученной от отдела наблюдения и изучения данных НРОС. Данное подразделение вряд ли в чем-то превосходило аналогичные отделы ЦРУ или Агентства национальной безопасности, деятельность которых была столь заметна. Однако его в меньшей степени связывали ограничения акта о негласном наблюдении в целях внешней разведки и ему подобных. Это, в свою очередь, означало, что поступавшая оттуда информация отличалась отменным качеством.
Вчера, ранним воскресным вечером, Мецгер был на важном футбольном матче, в котором играла его дочь – против «Росомах», непростого соперника. Он ни за что не покинул бы свое место на трибунах, прямо напротив центра поля. Когда дело касалось детей, он старался вести себя осторожно. Жизнь многому его научила.
Но когда он надел очки в легкой оправе, предварительно протерев стекла, и прочитал сперва сбивающие с толку, затем тревожные и, наконец, сокрушительные слова, его быстро и неумолимо окутал Дым, походивший скорее на гель, чем на пар. Задыхаясь, он почувствовал, как его бьет дрожь, скрежещут зубы, сжимаются кулаки, замирает сердце.
«Я справлюсь, – раз за разом повторял Мецгер. – Это часть моей работы. Я всегда понимал, что рискую и кто-нибудь может об этом узнать. Дым не определяет твою сущность, – напомнил он себе. – Он не часть тебя. Его можно заставить рассеяться, стоит только захотеть. Но нужно захотеть по-настоящему. И тогда тебя отпустит».
Он слегка успокоился, постукивая пальцами по острому колену в костюмных брюках (другие папаши были в джинсах, но он не успел переодеться после работы). Ростом пять футов десять и три четверти дюйма, Мецгер весил около полутора сотен фунтов. Будучи в юности толстяком, он сбросил лишний вес и не позволял ему вернуться. Редеющие каштановые волосы выглядели слегка длинноватыми для правительственного чиновника, но ему так нравилось, и он не собирался ничего менять.
Вчера, когда он убрал телефон, двенадцатилетняя полузащитница повернулась в сторону его
