не мог. В прихожей на стене висели старинные фотографии – каменотесы с кирками и лопатами.
Из комнаты доносились негромкие голоса.
Йон стоял и смотрел в окно, Юлия сидела на диване в обществе еще одного полицейского, лет шестидесяти, без пилотки – снял из вежливости.
– Привет, Леннарт, – кивнул ему Герлоф.
Наконец-то знакомое лицо. Леннарт Хенрикссон олицетворял правоохранительные органы на севере Эланда уже тридцать пять лет. Жил он к северу от Марнеса, у него была своя вилла, а контора помещалась в гавани. Он уже совсем поседел, отметил Герлоф, наверное, готовится к пенсии. Обычно вид у него полусонный, широкие плечи устало опущены, он словно показывает – как же мне все это надоело. И сейчас… Хенрикссон старался казаться внимательным и подтянутым, но чувствовалось, что он очень устал.
– Привет, шкипер, – кивнул он Герлофу без улыбки.
– Здравствуй, папа, – тихо произнесла Юлия.
Впервые за много лет она назвала его папой. Наверное, немного не в себе после случившегося. Герлоф подошел к столу.
– Хочешь сесть? – спросил Леннарт.
– Постою. В моем возрасте надо больше двигаться…
– Но ты хорошо выглядишь, Герлоф. Бодрый и здоровый…
– Спасибо, спасибо.
Наступило молчание. Герлоф услышал, как за спиной его скрипнула дверь – Йон, не говоря ни слова, вышел из комнаты.
– Оказывается, Юлия твоя дочь, – произнес Леннарт.
Герлоф молча кивнул.
– «Скорая» уехала? – как-то робко спросила Юлия.
– Да… мы с Йоном встретили ее на дороге.
– Значит, его увезли.
– Увезли… А врач был? – спросил Герлоф, глядя на Хенрикссона.
– Был… молодой совсем, временно в Боргхольме. Раньше я его не видел. А что врач? Врач и врач. Констатировал смерть, и все его дела.
– Что сказал? Несчастный случай?
– Да… несчастный случай, говорит. И сразу уехал.
– Он же всю ночь лежал под дождем…
– Ну да. – Леннарт понял, что речь идет не о враче. – Наверное, все это случилось вчера вечером…
– И крови нет, – задумчиво сказал Герлоф. – Бенгт говорит, дождем смыло…
Герлоф и сам не знал, зачем все это говорит, на что намекает… Наверное, хочу показать, что и я что-то значу, подумал он. Желание быть значительным покидает человека последним.
– Кровь была, – сказала Юлия. – Изо рта…
Герлоф кивнул. В прихожей кто-то потоптался, и на пороге появился молодой полицейский.
– У нас все, Леннарт. Мы уезжаем.
– Хорошо. Я еще немного задержусь.
– Конечно, конечно.
Было что-то уважительное в тоне юноши. Может быть, уважение вызывала долгая полицейская служба, а может, и то, что отец Леннарта тоже был полицейским и погиб на службе.
– Езжайте
