почитай, а без «блата» никак не обойтись. Правда, Заготскот – родич, и полушубок подобрал – тютелька в тютельку, а потому «замочить» – «сам Бог велел».
Так чаще и бывает: «дура-голова ногам покоя не дает». И чего на лодке ехать вздумал, если в полусотне метров ниже «Заготконторы» – мост, так нет же. Будто бы легче против течения плыть, чем тюк с полушубком тащить, – в гору-то, все равно, на лодке не заплывешь. Но что сделано, то и сделано. А теперь даже вспомнить стыдно.
Половину-то пути «на одном дыхании» маханул. А дальше еще и ветер супротив встрял. И уже не поймешь: как бы и холодно, а во рту пересохло.
А потом, сколько ни прикидывал, не мог понять, как себя из лодки выкинул. Сначала с поверхности промочить горло пристраивался, – не получилось. Волей-неволей пришлось черпак мыть. А чего там мыть? Прополоскал, – и выплеснул. С этого непонятки и начались. Вернее, закончились. Не заметил, как черпак за макинтош зацепился, да, так, с размаху, ополоски выплеснул, и себя вместе с ними. Из лодки. Далеконько от лодки оказался. Ему бы за лодку хвататься, а он «по-бабьи» к берегу поплыл.
Выплыть-то выплыл, и потом долго провожал глазами перевернутую кверху дном лодку. И полушубок, естественно. Провожал, пока не понял, что еще немного, и сам домой не попадет. А когда понял это, сделал и новое открытие: лес почему-то оказался на другом берегу, и, в лучшем случае, придется возвращаться до переката, но он не был уверен, что найдет в себе силы перейти реку по перекату, коий уже и не перекат вовсе, а метр глубины, к его счастью, обязательно найдется. И все-таки выбор не велик, но оба в одну сторону.
*
– Ты чего тут разлегся? – Голос, как бы, знаком. – Ты жив хоть? – Петрухе пробуждаться никак не хотелось: только-только ведь согрелся, а тут, вставай и снова на ветродуй выползай.
«Вот паразиты. Завтра же у меня выходной».
Придется, хочешь-не хочешь, вставать.
– Витаха? А ты чего здесь делаешь? —
– Да, вот бревно выловил. Домой чалю. – Витаха Журавлев склонился над Петрухой. – А лодка где?
– Лодка? Моя?
– Не моя же. С бодуна что ли? Ты же за полушубком ездил?
– За полушубком? – Конечно, это ненадолго, а Петруха, – удивительно, – но даже вспотел.
– Ох, и не спрашивай. Похерил я и лодку, и полушубок. – И, уже ни капли не жалея себя, невесело пошутил. – Жду вот теперь, когда перекат обмелеет, чтобы до мамки добраться.
– Погодь, а не твоя это за Большим омутом застряла?
– Может быть. – Пожал плечами Петруха. – Только тебя и просить боюсь. Темнеет больно быстро.
– На моторке-то? Если поспешаешь, вмиг управимся.
*
А ведь и ладно, что Витаха его увидел. Надоело лодке на приколе стоять, – и она спокойненько так уже покачивалась на вольной глади.
И полушубок
