style="font-size:15px;"> – Переоденься там, – Антонина Матвеевна указала на свою комнатку. – Потом жду к столу.
Чайник весело посвистывал на плите, а Степан выставлял чашки.
– Что такого произошло, что Дима вдруг пришёл с тобой? – сухо поинтересовалась Антонина, давая понять, что не приветствует поступок мужа. Она замерла в дверях, сцепив ладони «замком».
– Тоня, это странная история, – Степан замялся, не зная, какие слова подобрать, а потому вдруг ляпнул. – Человек без головы всё ещё ползает там.
– Тот же самый?
– Именно.
Антонина Матвеевна пристально посмотрела на мужа, ожидая, что тот улыбнётся:
– Чего ты снова придумал?
– Не придумал.
– Ты снова туда ходил?
– Нет.
– Сивашов сказал? – догадалась она.
– Да, он видел… тело. Оно всё ещё было живым.
– Стёпа, ты поверил словам Сивашова? Думаешь, это может быть правдой?
– Да, в этот раз не сомневаюсь совсем, – признался Степан Ильич.
На лице Тони отразилось сразу столько эмоций. Она махнула рукой, подошла к шкафчику с посудой, загремела блюдцами, ложками. Потом намеренно не глядя на мужа, достала варенье и печенье.
– Чашки я уже поставил, – осторожно подсказал Степан.
Женщина замерла, кивнула и с грохотом убрала всё обратно.
– Он тоже видел?
– Да, своими глазами! Вот не вру, баб Тонь! – от голоса Димки супруги вздрогнули. Оказалось, он уже вошёл на кухню и сидел на стуле у окна, подобрав под себя ноги.
– Ты же пьяный был, до дома полз! – нахмурилась Антонина.
– Так это – вчера! С утра-то во рту ни капли! Вот утром и видел!
– И что же там?
– Оно ползает, – почему-то раскинув руки, сообщил Сивашов. – Шея есть, головы нет и всё ему нипочём.
Антонина Матвеевна, чуть поджав губы, смотрела, как Димка жадно ест. Он густо обмазывал вареньем овсяное печенье и подносил ко рту, подставляя ладонь, чтобы случайно не капнуть на стол. Уши Сивашова покраснели, он боялся, что его могут выставить вон и старался успеть наесться.
Степан Ильич беззвучно и медленно помешивал чай. Мыслями он возвращался в прошедший вечер к жуткому происшествию. Бац! – и голова отлетает в сторону, но тело всё ещё шевелится. Долго шевелится. Он видел это, и потому не было сомнений в словах Димки.
Молча приняв от жены «розеточку» с вареньем, Степан рассматривал ягоды вишни, отчего-то тоже невольно сравнивая их с отрубленной головой. От этого становилось тошно и совсем расхотелось есть.
– Значит, ползает? – наконец прервала молчание Антонина, отставляя чашку с чаем, к которому не притронулась.
– Без головы! – громким шёпотом заверил Сивашов, а потом, куснув ещё печенья, сообщил. – Я решил, что уже допился, раз вижу такое.
