style="font-size:15px;"> Прислужницей? Что-то в этом слове показалось мне знакомым. В царящем в голове хаосе я увидела… женщин, которые всегда находились при королеве. Женщин в черном, которые никогда не разговаривали и бродили по залам дворца, словно тени. Они… они пугали меня, когда я была ребенком. Да. Теперь вспомнила. Как я могла их забыть?
– Прислужницы – ее личная охрана. – Аластир сдвинул брови, и шрам на его лбу стал глубже. – Кастил знает, что они были особой разновидностью кошмара.
Я подняла руку и замерла. Королева держала Кастила в плену пять десятилетий. Его пытали и использовали – как королева, так и другие. Кастила освободили еще до рождения моей матери, но его место занял его брат.
Но моя мама, моя нежная, мягкая и беззащитная мама не могла быть такой. Если бы она служила одной из телохранительниц королевы, кошмарной или нет, она была бы обучена сражаться. Она бы…
Она бы смогла защитить себя.
Я не понимала. Не знала, являлось ли правдой хоть что-то из этого. Но знала, что все же правда.
– Вы, – выдохнула я, и мое тело онемело, когда я уставилась на человека, которого считала другом. Которому доверяла. – Это были вы. Вы предали их, правда?
– Это не я убил твоего отца. Это не я предал твою мать. Но в конце концов это не имеет значения. Я бы все равно убил их. Я бы убил тебя.
Я хрипло рассмеялась. Во мне бурлили гнев и неверие.
– Если это не вы, то кто же? Жаждущие?
– Той ночью там побывали Жаждущие. Они оставили на тебе шрамы. Их привели прямо к дверям постоялого двора. – Он не моргнул. Ни разу. – Их привел туда он. Темный.
– Лжец! – крикнула я. – Кастил не имеет никакого отношения к тому, что случилось.
– Я и не сказал, что Кастил. Знаю, это был не он, хотя я не видел лица под капюшоном, когда Темный пришел к постоялому двору, – ответил Аластир. – Той ночью многое было поставлено на кон. Эта тьма находилась вне моего влияния. Я пришел, чтобы помочь твоим родителям. Именно это я тогда и сделал. Но когда они рассказали, на что ты способна, я понял – понял, от кого ты происходишь. Поэтому, когда к тем дверям подошла тьма, я позволил ей войти.
Я не знала, верю ли ему и вообще имеет ли значение, умерли мои родители от его руки или нет. Он все равно сыграл роль в смерти моих отца и матери, бросив Йена, меня и остальных на погибель. Бросив меня на растерзание Жаждущим. В ту боль. Той ночью. Которая преследовала меня всю жизнь.
Из него вырвался вздох.
– Я позволил тьме войти и ушел, полагая, что с самой грязной частью моих обязанностей покончено. Но ты выжила, и вот мы здесь.
– Да. – Слово прокатилось как рычание, что в любое другое время удивило бы меня. – Вот я здесь. И что теперь? Вы меня убьете? Или оставите здесь гнить?
– Если бы это было так просто. – Он оперся на руку. – И я никогда не оставил бы тебя здесь умирать медленной смертью. Это по-варварски.
Он вообще себя слышал?
– А
