уже приходил, но ты спала.
– Предатель, сукин сын! – сплюнула я.
Аластир остановился между двумя каменными гробницами.
– Вижу, ты злишься. Имеешь на это полное право. Янсен признался, что вышел из себя и ударил тебя. Я прошу за это прощения. Бить того, кто не может защититься, не входит в наши клятвы.
– Меня не волнует, что он меня ударил, – прошипела я, сердито уставившись на Аластира. – Меня волнует, что вы предали Кастила. Что вы приложили руку к смерти собственного внучатого племянника.
Он склонил набок голову, и пересекающий его лоб неровный шрам скрыла тень.
– Ты смотришь на это как на предательство. Я же вижу в этом необходимость обеспечить безопасность Атлантии.
В моей груди загорелась ярость.
– Как я сказала Янсену, я всего лишь защищалась. Защищала Кастила и Киерана, и Джаспера. Я бы…
– Ты бы никогда такого не сделала, если бы не считала, что такая реакция оправданна? – перебил он. – Тебя вынудили применить силу твоей крови против других?
Моя грудь тяжело поднялась и опустилась.
– Да.
– Давным-давно, когда боги, чьи имена давно позабыты, пробудились и стали сосуществовать со смертными, смертные подчинялись правилам. Боги действовали как их защитники, направляли их в трудные времена и даже даровали милости самым преданным.
– Меня не интересовал бы этот урок истории, даже если бы от него зависела моя жизнь, – вспылила я.
– Но, кроме того, они выступали перед смертными как судьи, присяжные и палачи, если деяния смертных признавались оскорбительными или недозволенными, – продолжал Аластир, словно я ничего не говорила. – Проблема состояла в том, что только боги определяли, что является, а что не является наказуемым. Множество смертных умерли от рук богов за ничтожные оскорбления. В конце концов против этих богов восстали их младшие собратья. Но склонность действовать необдуманно, часто в порыве страсти или других непредсказуе- мых эмоций, или отвечать насилием – черта, которой подвержены даже боги, особенно старшие из них. Вот почему они уснули.
– Спасибо за сведения, – огрызнулась я. – Но вы все еще не объяснили, почему предали принца. И почему использовали для этого Беккета.
– Я поступил так, как было нужно, потому что жестокость богов часто переходит к их детям, – заявил он. – Мысли и поведение божеств были еще более непредсказуемы, чем у их предшественников. Некоторые считали, что виной тому влияние смертных, поскольку прежде боги сосуществовали со смертными, но не жили среди них. Они оставались в Илизиуме, тогда как их дети жили в царстве смертных.
Илизиум? Страна теней? Все это звучало как бред, а мое терпение уже подходило к концу. Я была близка к тому, чтобы, рискуя потерять руку, попытаться схватить копье и швырнуть в этого мерзавца.
– Не знаю, из-за влияния смертных или нет, но после того, как боги уснули, божества стали…
– Слишком
