И они благодарили ее, кто как умел. Защищали, утешали. А были бы люди – они бы так смогли?
Дрёма прошаркала по подоконнику, неодобрительно покосившись на Лихо.
– Этот что тут забыл? – проворчала она, усаживаясь на спинку Сонечкиной кровати.
Юля повела плечом, мол, мне почем знать, делаю, что могу. Он со мной как на цепи. Только цепь что-то слишком давит сегодня.
– Ой! – вдруг вырвалось у Сонечки.
Юля обернулась и чуть не зарычала от злости: Лихо незаметно переместилось на кровать и мяло воздух возле Сонечкиного уха. По палате поплыл аромат сахарной ваты.
– Ах ты, зараза! – выпалила Юля, и Лихо испуганно отскочило к дверям.
– Ничего-ничего, – всполошилась Сонечка. – Со мной всё хорошо.
«Нет, до дома не доведу – убью раньше», – мстительно пообещала Лиху Юля.
Уходя, она услышала, как Дрёма завела колыбельную – тихую, мягкую как пух в перине.
…а может началось с того, что друг в одночасье исчез вместе с велосипедом и памятью о Юле, словно забрал с собой и то и другое.
Юля плелась по улице, рядом ковыляло повеселевшее Лихо, одним глазом выглядывающее в толпе слишком счастливых людей.
– Как ты вообще сюда добрался? – недоумевала Юля.
– Женщина… вкусная, – облизнулось Лихо. – Потом заблудился. Почуял – ты.
– Всыплет тебе Леший, будь уверен. А если бы не нашел меня, так и застрял бы в городе?
Леший, хоть и шпынял Лихо за все его проделки, все же предпочитал держать паршивца под рукой.
– Я тебя везде найду.
Автобуса ждали долго: тот сначала опаздывал, а подъехав к остановке, расчихался, дохнул черным дымом из-под капота и умолк. Юля укоряюще посмотрела на Лихо:
– С тобой далеко не уедешь.
Лихо поежилось, глаз у него забегал, двенадцать пальцев сплелись в замок. Одновременно раздался оглушительный хлопок и скрежет – на соседнем перекрестке тонированный внедорожник влетел в забор и выдрал его из земли с арматурой. Водитель заглохшего автобуса потер затылок: вот дела!
Юля взглянула на пристыженное Лихо.
– Ты знал, да? – спросила она.
– Знал, – кивнуло Лихо. – Леший сказал – тебя беречь. Не хочу в крапиву.
Юля, все еще ошарашенная миновавшей бедой, махнула в сторону парка: пешком, значит, пешком. Она сколько угодно могла злиться на выкрутасы Лиха, но его прозорливость дорогого стоила.
– Девочка, – неожиданно вспомнило Лихо, когда они свернули с проспекта сначала на щебенку, а затем на тонкую вьющуюся тропинку к лесу.
– Ты ведь ее не тронул? – строго спросила Юля.
– Чуть-чуть. – Лихо заметно приуныло. – Она умрет скоро.
Юля запнулась, грохнулась на колени, разорвала джинсы о камень. Лихо протянуло ей ладонь, но Юля могла только смотреть на него снизу-вверх.
– Ты?..
