знает, что действительно весомо?
Где ждать нас? Мы нигде не будем дома.
Мелькающий царапающий свет.
Чем дальше, тем скромнее мой багаж.
Воспоминанья легче, чем прогнозы.
Как хороши, как свежи будут розы,
когда я спрыгну… Руку мне подашь?
«Выведи меня. На зимний день…»
Выведи меня.
########## На зимний день.
Под мохнатые оснеженные ветки.
Воркотаньем голубей меня одень,
чтобы было что подсматривать соседке.
Коридора дуло – черная дыра.
Отойдем подальше, чтоб не обстреляли.
Я придумала слова еще вчера.
Рук участие в старинном ритуале.
Не гляди вокруг, а только вниз,
на мое лицо. Дышать как сложно!
А на небе, хохоча, завис
диск оранжевый, нахальный, невозможный.
Попытка античного пейзажа
Неторопливое солнце взошло над заливом.
Влажно вздохнули луга, пробудившись для пиршеств.
Звук прокатился блестящей овальной маслиной,
синим сутулым бакланом заплакал на пирсе.
Пальмы скульптурно в несмелых лучах отвердели.
Мелкий потешный божок, подвернувши копытце,
тужится звуки извлечь из короткой свирели,
над экзерсисом смеются ревнивые птицы.
Вне композиции, неторопливее солнца,
с нимбом из роз алебастровых окоченевших,
в позе парад принимающего Македонца
бог грузнотелый раздумчиво бороду чешет.
Гелла[2]
Голубое по бокам и сверху небо.
Голубое под ногами, снизу, море.
Быстроногий овен – солнечная небыль —
аккуратные копытца в шелк уронит.
Золотые завитки скрывают очерк
плавных маленьких ступней. Эфир недвижен,
и горит лицо, но ветер знать не хочет.
Тишины такой вовеки не увижу.
Потерялся златорунный малый плотик.
В этой сини все дороги равнозначны.
Точно так же поглядит супруга Лота.
– Не гляди! – Я не гляжу. Я не заплачу.
Эта синь обманывает разум!
Я не выдержу недвижимого бега.
А внизу? – Нельзя смотреть! Сорвешься!
######################################## – Разве
там, внизу, и правда море, а не небо?
Может, мы уже Колхиду пролетели,
виноградники под нами, кипарисы.
Если ж небо, что бояться в самом деле,
Ведь у неба нету верха или низа.
– Не гляди! – Я не гляжу… Там море, море!
Мы повисли в центре мира, посредине.
Как кружится голова. Понесся овен.
Голос рвется. Волны вздыбятся. Отхлынут.
«Внезапно
В греческой мифологии дети беотийского царя Гелла и Фрикс, спасаясь от мачехи, бежали на летающем золотом баране, присланном их матерью Нефелой, том самом баране, чье золотое руно позже добыл Ясон. Гелла посмотрела вниз и упала в море, это место назвали Геллеспонтом, морем Геллы (Дарданеллы). А Фрикс благополучно добрался до Колхиды.
