ноги гудят. Под блузкою – пекло.
Дороги запутаны, как строка, как здешний тимьян,
что кверху по стенам длится и тянется блекло.
Уже улыбнулась волчица: зеленый оскал,
зеленый загривок, в сосцах запутались дети.
Возможно, ты что-то особенное искал?
Возможно, дороги? Но только не эти.
От вечности нас милосердно спасет суета.
Подумать-то жарко, что б стало – замри у дороги…
И задним числом догадаешься: именно та.
Буквально стоял, то есть шел
у нее на пороге.
«Вновь июнь прошивают щеглы…»
Вновь июнь прошивают щеглы,
реет в воздухе желтая стежка.
Лгут предметы, зря падает ложка:
нет гостей. Обступают углы,
стены сходятся – шаг не ступи,
летний дом – нескончаемый угол —
словно света, обид накопил,
пруд ночами ярится, что уголь.
Отзвонившись, друзья за «алло»
успевают простить и проститься,
имена завернутся страницей:
пролистнул за июнь – отлегло.
Номера, адреса, голоса…
Это близость? Формально и кратко?
Но щеглы шьют июнь аккуратно:
на изнанку – обид полоса,
угол на угол – память зашить.
Что за счеты коротеньким летом?
Допорхать, досвистеть, дорешить…
Наплевать: во главе или следом.
Круиз по Карелии
Здесь берега обрывисты, поджары,
стеною лес и редок сухостой.
Флирт на корме. Танцующие пары.
Соседствуют Дзержинский и Толстой.
Кончается экскурсионный выезд
(«Толстой», «Дзержинский» – имя кораблей).
Здесь из Карелии турист успешно вывез
на память сувенир – запечатлей!
Пусть за кормой навязчивей Эриний
летит полночи чаячья толпа,
флирт на корме – почти что бокс на ринге,
но здесь Фемида более слепа.
Нелепей дев и дам-сорокапяток
лишь ухажеры с животом наперевес,
их до ороговевших желтых пяток
пронзает неба палевый обрез,
лиловые поляны иван-чая,
в два дерева скупые островки
и снова толпы чаек, крики чаек
над сморщенным течением реки.
Нелепый флирт заря осудит гневно.
Пусть пары до отчаянья смешны,
сочувствуешь любовникам трехдневным,
и даже поясненья не нужны.
Дыхание
1
Объясненья, долги, неликвиды,
как потешный девиз «Будь готов!»,
я всегда оставляю
