ухмыльнулся я. – Одного я уже прикончил, а пока прибудут остальные, что-нибудь придумаем.
– Так ты уже с ними схватился? – поразился торговец. – И как же остальные дали тебе уйти? Что-то непохоже на речное братство.
– Дали уйти, потому что были далеко, – начал объяснять я. – Просто один из них прямо из лодки метнул в меня топорик, ну а я его перехватил и швырнул обратно. Так и получилось.
– Что получилось? – моргнул цверг. – Ты его убил?
– Ну да, убил, конечно. Я ж тебе о чём?
– Ну ты даёшь, парень! Либо ты самый великий воин из всех мною встреченных, либо самый великий болтун и глупец. Вот что, если окажется, что верно второе, а не первое, тогда я тебе уши надеру, понял?
Зная, что мои уши в полной безопасности, я согласно кивнул и перешёл к делу.
– Слушай, – начал я. – Я тут кое-что вспомнил. У тебя вроде среди товара есть древний альвийский лук с колчаном стрел.
– Ну есть, – попытался отмахнуться от меня купец. – Но какой от него прок? Он же с тебя ростом, к тому же не родился ещё цверг, умеющий пользоваться этим оружием. Все знают, что оно не слушается гномов. Этот лук – редкий экземпляр, я такие только вождям и продаю. Они ими стены украшают, потому что больше с ними делать нечего.
– Ты давай его сюда, а там посмотрим! – возразил ему я. – Сдаётся мне, что против двадцати разбойников это наш единственный шанс.
Ворча что-то про полоумных охранников, Фрегг нырнул в повозку и примерно через минуту выудил оттуда длинный широкий лук, действительно оказавшийся с меня ростом. Стрелы тоже были длинные, с идеально ровным древком, великолепной балансировкой и белым оперением.
– А это что за надпись? – показал я на гравировку на отполированной до блеска поверхности лука.
– Ну и невежда же ты! – хмыкнул сын Ловара. – Это же альвийские руны. Написано: «Лаулайя», что означает – певун.
– Ух ты! Так ты умеешь читать по-альвийски?
– Нет, конечно. Ты что, спятил? Я же цверг, а не альв! Просто все их луки так называются.
– Здорово! – восхищённо выдохнул я. – Надо бы к нему приноровиться, пока не подоспели бандиты.
Я вытащил стрелу, наложил её на тетиву и… не смог её натянуть.
Я тужился изо всех сил, кряхтя от невероятного напряжения, но ничего не происходило. На лбу и на руках вздулись вены, а тетива так и не натягивалась. Да она вообще не сдвинулась ни на миллиметр. Было такое ощущение, что я пытаюсь натянуть тетиву каменного лука, сработанного для постамента неизвестному лучнику. Короче, масса усилий и никакого результата.
– Я же говорил… – послышался за спиной голос купца. – Бесполезно.
Да уж, говорил. Надо было послушаться. А я уже губу раскатал. Думал, что сейчас начну отстреливать пиратов, как мишени в тире.
Глубоко вздохнув, я решил сдаться и, напоследок погладив рунную гравировку, произнёс:
– Прощай, Лаулайя. Жаль…
Я не договорил.
