свое мнение, выступив с войском против меня. Но поймите, Риалан, это вовсе не значит, что он желал бы теперь, чтобы вы так же поступали. Это политика, милорд, каждый делает ставку, кто-то выигрывает, кто-то проигрывает. Ваш отец поставил не на того и проиграл. Не думайте, что его поступки были обусловлены верностью Сильвберну, просто лорд Смони – о нет, только не надо так смотреть на меня – лорд Смони не видел выгоды поддерживать меня. Можно сказать и более грубо: он выступил против законного короля, назначенного волей усопшего Таера, поскольку удобнее было поддержать узурпатора. Вы думаете, он готов был умереть? Я так не считаю. И уж тем более – никогда не поверю, что он предпочел бы видеть вашу голову на пике, а ваш замок в руках чужаков, лишь бы Линель сидел спокойно в своем серебряном дворце.
– Мой отец предпочел бы видеть меня в гробу, нежели поступиться честью, – промолвил Риалан.
– Его честь уже пострадала: он поднялся против законного короля.
– Он поддержал законного короля…
– Риалан, весь этот треп больше присущ законникам, нежели благородным лордам. Ответьте сами себе на вопрос: может король по своему усмотрению назначить преемника или нет, и действуйте исходя из полученного результата. Но только учитывайте – в случае отрицательного ответа вам предстоит подготовиться к встрече с палачом.
Прошло еще несколько дней, и Моэраля уже начали одолевать сомнения, не стоит ли выступить, не дожидаясь Вардиса, когда пришло долгожданное письмо.
«Мне жутко не повезло в гостях у Орпу, – писал лорд Кантор, и Холдстейн словно вживую слышал его желчный голос. – Я попал в переделку и приличное время провалялся в кровати. Одни боги знают, получил ли ты какие-либо известия от моих оболтусов. Голуби от холода мрут как мухи, вполне возможно, то, что ты читаешь сейчас – первое из дошедших до тебя писем. – Вардис был прав, так и было. – Я иду на соединение с твоей армией, рассчитывая застать тебя в Приречье. Если будешь уходить, сообщи».
Как всегда кратко и лаконично – Вардис только ругаться любил пространно, – но эта коротенькая записка целебным бальзамом пролилась на сердце короля. С другом все хорошо, а значит, недалек тот день, когда можно покинуть опостылевший замок то ли союзника, то ли врага.
А вот с последним пора было определяться.
Лорд Риалан, уже вполне оправившийся после болезни, с привычным недовольством взглянул на короля. Моэраль поморщился: мальчишка слишком уж привык к роли неприкосновенного лорда и начал заигрываться. Пора приводить его в чувство.
– Доброе утро, лорд Смони.
– Разве доброе, милорд?
– Это от вас зависит, Риалан. Хорошие вести: скоро мы покинем ваш замок. Пора решать, что мы оставим после себя: верного союзника… или гниющий труп. Что вы предпочитаете?
– Мы с вами уже говорили на эту тему, лорд Холдстейн, – начал слегка побледневший юноша, но Моэраль его перебил:
– Я вас спросил, милорд, что я оставлю после себя?! У вас, как мне кажется, было достаточно времени, чтобы решить.
Смони
