на Русь из Византии, материал для своей политической проповеди, и именно через Библию русская политическая мысль обогатилась ветхозаветным и христианским учением о власти в целом и царской власти в частности. Во-вторых, без сомнения, имели место представления о природе власти, возникшие ранее в восточнославянском обществе, и они, в свою очередь, не имели никакого отношения к церковно-христианским нормам и правилам.
Идея о богоустановленности власти, традиционная для всего христианского мира, нашла свое отражение в трудах древнерусских книжников, начиная с первых лет существования христианства на Руси. Впервые данная идея встречается в «Повести временных лет» в рассказе об искоренении разбоя при Владимире I. Текст летописи передает слова, сказанные епископами киевскому князю: «ти поставленъ еси от Бога на казнь злымъ, а добрымъ на милованье; достоить ти казнити разбоиника, но со испытомъ (выделено мной. – В.Т.)»[83]. В Никоновской летописи данная история содержит ряд интересных подробностей, касающихся признаков и самой сути власти: «подобает ти со испытаниемъ и разсмотрениемъ злыхъ казнити по закону божественному, а добрыхъ миловати; понеже власть в обоихъ сихъ послушныхъ окормляетъ еже есть страхом и милостию; без сихъ бо власть никакоже пребывает (выделено мной. – В.Т.)»[84]. В данном отрывке, во-первых, четко указывается на право князя казнить и миловать, причем это право санкционировано «божественным законом», а во-вторых, отмечается, что власть как таковая невозможна без «страха и милости».
Эти идеи получили развитие в «Слове о законе и благодати» (XI в.), где, повествуя о крещении Руси, митрополит Илларион отмечает, что «не бы ни единого же противящася благочестному его повелению, да аще кто и не любовию, нъ страхом повелевшааго крещаахуся, понеже бе благоверие его съ властию съпряжено (выделено мной. – В.Т.)»[85]. Конечно, Илларион не обошел в своем труде и вопрос о происхождении княжеской власти, ожидаемо повторив тезис о ее богоустановленности: «добре же зело и веренъ послухъ сынъ твои Георгии, его же сътвори Господь наместника по тебе владычьству… (выделено мной. – В.Т.)»[86]. В дальнейшем церковные деятели и книжники продолжали трансляцию этой идеи. Так, митрополит Никифор, обращаясь в своем послании к Владимиру Мономаху, говорил следующее: «князья избрани бысте отъ Бога и возлюблены бысте Имъ»[87].
Проповедь идеи о богоизбранности власти не прекратилась после монгольского нашествия, причем она велась как среди простого населения, так и среди князей. В «Кормчей» XIII в. содержится раздел под названием «Поучения духовника исповедующимся»[88], где сказано следующее: «такоже и к властемъ страхъ имей и любовь: бося ихъ съблюдешися отъ зла… Всяка власть отъ Бога…» Схожие идеи содержатся в поучении митрополита Алексея (XIV в.), где тот, обращаясь к простому народу, наставляет: «А людская чадь Бога бойтеся, а князя чтите»[89]. Древнерусский книжник, автор жития Александра Невского (XIII в.), в первых
Там же.
Слово о законе и благодати митрополита Иллариона [Электронный ресурс] / Подготовка текста и комментарии А.М. Молдована // Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. 2006–2011. Режим доступа: http://lib. pushkinskij dom.ru/Default.aspx?tabid=4868 (Дата обращения: 01.06.2021).
Там же.
РИБ. Т. VI. Т. 10. Стб. 119–126.
