любим и уважаем.
– Христианство в этом вопросе ничем не лучше мусульманства! И там, и там женщин не считают за людей!
– Ты нарк, дорогуша. – Хорошилов решил сворачивать беседу, пока Инок не начал проповедовать. – А дела с торчками чреваты проблемами. Им нельзя доверять и ими легко манипулировать.
Назира выглядела как кошка, на которую только что вылили ведро воды. Иноку было её даже жалко. Он знал, как далеко порой заходят дети, пытаясь впечатлить своих родителей. Тем не менее, он не мог помочь всем.
– Товарищ Хорошилов немного перегибает палку, но, в целом, он прав. Мы не ведём дел с людьми, которым не можем доверять. В данный момент, полиция арестовывает восьмерых ваших подручных. Не знаю, все ли это люди, которых вы привезли, но думаю, большая часть. Им будут предъявлены соответствующие обвинения. Что касается вас, у нас есть два варианта.
– Не надо лирики, – тихо проговорила Назира. Она поставила всё на одну карту, и теперь не было смысла плакать. Нужно было платить за ошибку и надеяться отыграться в будущем. – Просто скажите, что я должна делать, чтобы вы ничего не говорили Деду.
Инок и Хорошилов переглянулись. Чиновник пожал плечами, показывая Сильвестру, чтобы он решал сам.
– Вы позволите просто по имени? – несмотря на сложившуюся ситуацию, Инок спрашивал, а не приказывал. Назира пока не поняла, издевается он или нет. Судя по прочитанному о нём, скорее нет. Она кивнула.
– Назира, я не хочу вас топить. Но вы поставили под сомнение некоторые негласные законы Новгорода, и теперь мне нужно показать, что так делать нельзя. Вы сами всё понимаете. Поэтому сегодня вы покинете наши, как вы выразились, угодья и больше сюда не вернётесь. Ваш, с позволения сказать, «товар» будет изъят и уничтожен. Ваши люди понесут наказание по всей строгости закона. Это будет вашей платой за ошибку. Кроме того, у нас останется видеозапись этой нашей беседы. – Сильвестр махнул рукой в сторону ближайшей видеокамеры, в углу бара. – Без звука, конечно, но самого факта будет достаточно, чтобы ваш родственник поверил.
– Слышал, первый вопрос, который он обычно задаёт, когда говорят о тебе, «Что она опять натворила?» – Хорошилов старался уколоть побольнее, честно отрабатывая роль плохого полицейского. Тем неожиданней оказалась реакция Назиры, пропустившей укол мимо ушей.
– Людей отпустите. Они просто выполняли приказы. Мои приказы. – Каждое предложение девушка буквально выталкивала из горла. – Если вам нужен козёл отпущения, то это буду я и никто другой.
– Какая самоотверженность! – Василий Ефимович ни на секунду не поверил в искренность девушки. – Ты ещё слезу пусти, и добрый дядя монах тебя пожалеет.
Назира окатила Хорошилова холодным взглядом и, достав телефон, толкнула его на середину стола.
– Дед на пятёрке. Позвоните прямо сейчас, по громкой связи, и я сама ему всё расскажу. Людей отпустите. Я за них отвечаю.
Чиновник уже собирался что-то сказать, но
