невозмутимо продолжил Карл, – имели детальную классификацию, как если бы речь шла о реально существующих биологических видах. Исследователи земной цивилизации, прилетевшие с какой-нибудь другой, весьма далекой планеты, легко могли бы принять все эти термины за научные описания, пусть и древние. Ореады, дриады, альсеиды, лимнады, наяды, нереиды, геспериды, океаниды… В древних текстах упоминалось о людях, которые не только их видели, но и вступали с ними в любовный союз или в брак. Нимф очень часто изображали на вазах, стенах, украшениях, а в более поздние времена – мозаиках вроде этой, на картинах, в виде рельефов и статуй. Едва ли не каждый хорошо образованный человек на Земле до сих пор представляет себе, как могла бы выглядеть нимфа. Обычно это прекрасная юная девушка с длинными волосами, нагая или одетая в легкие развевающиеся одежды – вроде тех, что на мозаике из Меннао. Так их изображали веками и тысячелетиями. Но никто на самом деле не видел реальных нимф. Это миф. Почему он возник, я не знаю.
– Каарол, ты хочешь сказать, что я сказка, и меня нет? – удивилась Иссоа. – А кто же тогда с тобой пел и играл тебе на виолино?..
– Сестра моя, речь не о том, – ответил ей Ульвен вместо Карла. – Ты, конечно же, есть. И ты не такая, как все. У тебя больше сходства с теми сеннайскими девами, чем с твоей родной сестрой Ильоа.
– Господин Киофар, а можно задать дерзновенный вопрос: чем в вашей почтенной семье объясняли такое своеобразие облика госпожи принцессы Иссоа? – спросил доктор Келлен Саонс.
– Мама всегда говорила, будто я похожа на бабушку по отцовской линии, – объяснила Иссоа.
– Весьма приблизительно, – пояснил Ульвен. – У нашей бабушки, мамы отца, в самом деле были глаза зеленоватого цвета, но не столь яркие, как у Иссоа. И она никогда не пела при всех и не слагала песен, хотя любила наигрывать знакомые ей мелодии на стеклянном органчике – «мийон эреллай».
– А известно ли что-нибудь о наследственности в семье вашей бабушки? – поинтересовалась Илассиа.
– Конечно. Та семья тоже очень старинная и восходит к женской ветви семьи Киофар, – ответил Ульвен.
– Значит, гены уйлоанских алуэсс могли проникнуть к вам в том числе и оттуда?
– Могли, – согласился он. – Или же в Иссоа так удачно соединились две линии необычной наследственности. И с женской стороны, и с мужской.
– А исследовать это нельзя? – спросила Илассиа.
– Увы, – ответил Ульвен. – В живых уже никого не осталось. Тревожить дальних родственников покойной бабушки я не хочу, там заведомо нет алуэсс. Да ведь вы сами их видели, дорогая моя, они приходили на нашу свадьбу. Обычные старики и старушки, ничего примечательного ни в облике, ни в повадках. Даже мысль о возможном происхождении от алуэсс показалась бы им непристойной.
– Напрасно! – сказала Маилла. – Мне она нравится!
– Как бы хотела я посмотреть своими глазами на этих сеннайских дев! – вздохнула Иссоа.
– Мы все бы хотели, моя дорогая. Но нам туда никак
