утра на грудь принял?
– Михалыч! Ей-богу – вчерашнее! – скромно потупился Чебышев.
– Где вы каждое утро берёте "вчерашнее"? С собой, что ли, проносите? Вот напишу докладную, будет тебе "вчерашнее", – расхорохорился мастер. – И тот, за шкафом, тоже гусь хороший… – окончательно разошёлся, глядя на Пашку. – Сло-
вом, чтоб за месяц парня выучил, а то не поверю, что "вчерашнее".
– Шантажи-и-ист! – восхитился Пашка.
– Ну ладно! – Чебышев грустно оглядел меня с ног до головы: от сменных чёрных тапок – до белого, нависшего на уши, чепчика. – Только всё оформи как следует, – опять взвился он, – ту кошёлку учил, учил – не заплатили, и опять…
Пашка, улыбаясь, стоял рядом.
– Главный! Это дело стоит обкурить…
В курилке, пошарив за дверным косяком, мой будущий гуру вытащил "бычок", нежно помял пальцами и бережно сунул обратно – сгодится.
– Заев! – уставился на Пашку. – Покурим, что ли?
– Свой охнарь докуривай.
"Да-а! Не альтруист", – подумал о Пашке.
Постепенно курилка наполнилась страждущими.
– Давай знакомиться?! – не вынимая изо рта сигарету, которую всё же выудил у бывшего ученика, прогундосил Чебышев.
– Сергей Двинянин, – протянул руку.
– Лёша! – значительно, словно открыл военную тайну, произнёс Чебышев, чуть не упав на меня от толкнувшего его в спину плеча.
"Ещё один гироскопец", – подумал я, разглядывая мятого, непроспавшегося пролетария неопределённого возраста, маленького роста, но крепкого на вид.
– Эт-т-то что за личность? – бросился Пашка на защиту Главного. – О-о-о! – язвительно затянул он, разглядывая "личность" с ног до головы, как недавно меня Чебышев. – Степан Степанович появился, – удовлетворённо констатировал факт. – Где же вы валялись, позвольте спросить?.. Или в казённой одежде в свою деревню ездили?..
– А чё? – вопросила личность, она же – Степан Степанович, убирая трясущиеся руки за спину.
– Такое впечатление создаётся, – презрительно сплюнул Пашка в урну с окурками, – что вашу форму корова жевала, не вынимая вас из неё.
Чебышев, довольно похохатывая, ткнул меня локтем:
– Цирк!
– А ручонки-то, видимо, дрожат, дрожат ручонки, а? – не отставал Пашка.
– Шёл бы ты, э-э-э, малай! Не до тебя сейчас… Сами-то, вон чё, вон чё, уже с утра к Тамарке с баночкой бегали, – припомнила мятая личность. – Видели, видели вас, – взбодрился Степан Степанович, – а меня не позвали, – икнул перегаром.
– Самим мало было, – прошептал ему на ухо скаредный Лёша.
– А я вчера, вон чё, вон чё, в отрубях был, – грустно оповестил присутствующих изжёванный.
Пашка иронично кивнул в его сторону:
– Все нормальные люди, как лишнего вмажут, в отрубе бывают, а этот – в отрубях.
– Женатый? – обратился ко мне будущий учитель, отвлекшись от Степаныча.
