сидя на раскладном стуле, и обедал – выуживал из пластиковой миски мокрые листья салата, поддевал вилкой зеленые бобы.
Одно упражнение Тони называл «Собачья площадка» – они расхаживали по залу стайкой, заглядывая друг другу в глаза.
– Иэн, – говорил Тони с места, усталым голосом, – мы не изображаем собак, спрячь язык.
Каждое утро Элис получала по электронной почте вдохновляющую цитату от Тони:
НЕТ ТАКОГО СЛОВА «ПОПРОБУЮ» – ИЛИ ДЕЛАЕШЬ, ИЛИ НЕТ.
ДРУЗЬЯ – НАШ ПОДАРОК САМИМ СЕБЕ.
Элис не раз пыталась отписаться от рассылки. Писала руководителю студии, потом – самому Тони, но цитаты все равно сыпались в почтовый ящик. Вот сегодняшняя:
СТАРАЙСЯ ДОПРЫГНУТЬ ДО ЛУНЫ.
И ЕСЛИ НЕ ПОЛУЧИТСЯ – ХОТЯ БЫ УПАДЕШЬ НА ЗВЕЗДУ.
Элис, к стыду своему, узнавала на улицах знаменитостей. Как ни старалась она отводить глаза, взгляд невольно к ним возвращался – сразу ясно, что они звезды, даже если не знаешь имен. Было в их чертах что-то знакомое, притягательное. Даже третьеразрядных актеров она узнавала, их лица без труда извлекались из памяти.
В тот день в магазин зашла женщина – не актриса, жена актера, знаменитого, всеми любимого, хоть он и был неказистый, бледный. Жена тоже была страхолюдина. Дизайнер украшений. Элис это откуда-то знала, как и ее имя, – просто знала, и все. Пальцы в кольцах, на груди серебряная подвеска. Наверное, ее собственной работы, подумала Элис и представила, как эта женщина, дизайнер украшений, ведет машину по залитой солнцем улице и решает завернуть в магазин, как будто время – тоже ее богатство, и она вольна им распорядиться как угодно.
Элис подлетела к женщине, хоть та и была в секторе Уны.
– Вам помочь?
Женщина обратила к Элис простоватое лицо, заглянула в глаза. Видимо, поняла, что Элис ее узнала и предложение помочь, само по себе лицемерное, лицемерно вдвойне. И ничего не сказала, а продолжала лениво перебирать купальники. А Элис, по-прежнему улыбаясь, бегло и безжалостно отметила про себя все изъяны в ее внешности – сухую кожу под носом, безвольный подбородок, ноги-тумбы в дорогих джинсах.
В обеденный перерыв Элис, подставив лицо осеннему солнцу, грызла яблоко. Океана отсюда не было видно, лишь россыпь домиков на берегу да верхушки хилых пальм вдоль дощатого настила. Яблоко оказалось вкусное, с белой хрустящей мякотью, чуть с кислинкой. Огрызок она швырнула в кусты гортензии возле настила. Вот и весь обед; скоро ее одолеет приятный легкий голод, обострит все чувства.
Уна вышла на заднее крыльцо покурить, стрельнув у Джона сигарету, и для Элис тоже выпросила. Старовата она, наверное, для дружбы с Уной, да какая разница? Между ними установилось легкое, непринужденное согласие, смиренное товарищество, и в их тесном рабочем мирке Элис не мучили вопросы о том, куда катится ее жизнь. Элис вновь пристрастилась
