разглядывая ее, затем протянул мне:
– Возьми, забери ее.
В его голосе, в этой короткой фразе было столько неожиданной сейчас нежности, что мне вдруг показалось: все еще можно исправить, вернуть. Я попыталась заглянуть в глаза любимому и увидеть в них тот нежный и ласковый, мой любимый взгляд. Но в этот момент дверь в номер бесцеремонно распахнулась и вошла та самая бесподобная брюнетка, которую я заметила за стеклом автомобиля со странным мужчиной, после встречи с которым все так изменилось.
Она уставилась на меня, а я смотрела на нее.
Потом она подошла к Алексу и, ласково проведя рукой по его спине, что-то нежно прошептала ему прямо на ухо. А Алекс вдруг сразу изменился, опять став холодным и чужим. Нет, я ошиблась, ничего не вернуть. С появлением этой женщины все встало на свои места, с такой соперницей не мне тягаться.
– Конечно, такая женщина, Алекс, подходить тебе гораздо больше, – я сказала это очень тихо. Во мне достаточно самокритики, чтобы реально оценить, что я не соперница этой идеальной красотке. Вот и ответ, которого мне так не хватало.
– Ты мог бы просто сказать, я все понимаю и не стану мешать. Я не собираюсь цепляться за тебя.
Две пары глаз были прикованы ко мне, Алекс все еще держал в руках фотоаппарат. Подхватив за ручку свой чемодан и ни слова больше не сказав, я вышла из номера.
Такси уже ждало меня у дверей отеля. Водитель погрузил чемодан, швейцар распахнул передо мной дверцу машины.
Я сидела, прижавшись лбом к стеклу, и глотала слезы. Я чувствовала себя такой маленькой и совсем одинокой, выброшенной и никому не нужной. Ужасное чувство, выжигающее изнутри.
Это была сказка с первых минут нашего знакомства, великолепная мечта, воплотившаяся вдруг в реальность. Наслаждаясь каждым мигом этой сказки, я забыла, как порой жестоко спрашивает с нас судьба за такие минуты счастья. И вот так неожиданно все рухнуло, разбилось на мелкие осколки, разбив при этом и мое сердце, которое теперь болело, и не так, как пишут об этом в красивых романах, а настоящей осязаемой болью сдавливая грудь, мешая дышать. Хотелось рыдать, кричать во все горло, но я не могла себе позволить этого и лишь тихонько всхлипывала, глотая слезы. Я пыталась разжечь в себе злость на Алекса, надеясь заглушить этим боль. Ведь это он просил меня ехать с ним, хотя, конечно, совсем не упрашивал, а, как всегда, просто принял решение, даже не сомневаясь, что я соглашусь. Приручил меня к себе, поиграл и выставил за ненадобностью, встретив новую или старую подружку, ничего не объясняя мне, так грубо и равнодушно после всего того, что было между нами.
Но возможно, все это так значимо только для меня, а для него – нет. Ведь на данный момент я все так же, как и при нашей первой встрече почти ничего не знаю о нем, о его жизни и его делах. Только тайн и загадок стало больше. Алекс не посвящал меня в свои дела, не впускал по-настоящему в свою жизнь.
Но гордость моя, как и достоинство, молчала, не желая помочь мне, злорадно
