меня. Голова кружилась. Когда я наконец кое-как с большим трудом оделась и была готова, меня вывели на улицу и усадили в машину.
Все дальнейшее я осознавала плохо. Отключилась почти сразу, как только оказалась в машине. Пару раз, выныривая на короткие мгновения из глубины забытья, я видела лишь что-то мелькающее, проносящееся за окнами автомобиля. Когда я почти пришла в себя, начиная понемногу воспринимать действительность, перед моим лицом возник шприц. Я, в ужасе от воспоминаний о прошлом уколе, забилась в самый угол сиденья в слабенькой попытке возразить, но меня прижали, вытянув левую руку, закатали рукав и вонзили иглу. Видимо, это был все же другой укол, потому что кроме боли от иглы я ничего больше не почувствовала, просто тут же потеряла сознание.
В очередной раз очнулась я на узкой жесткой койке у стены в качающемся помещении. Мне понадобилось время, чтобы осознать, что пляшущие на полу и стенах солнечные зайчики – это блики от воды за круглыми окнами – иллюминаторами, а помещение в самом деле раскачивается, и все это говорит о том, что я нахожусь уже на идущем куда-то судне. Поняв это, я не испытала ни удивления, ни страха, а опять заснула, вернее, провалилась в пустоту.
Окончательно, так что могла адекватно воспринимать действительность, я пришла в себя, лежа на большой кровати.
Я приподнялась. Все мои мышцы затекли, но ничего не болело. Я лежала в одежде, но без куртки и без обуви.
Комната была уютной спальней, обставленной дорогой изысканной мебелью темных и светлых кофейных тонов, с камином возле кровати и пушистым ковром на полу. За двумя высокими большими окнами сквозь колышущуюся на ветру листву деревьев поблескивала вода. С моего места не было видно, что за водоем находится там.
Я привстала, собираясь спустить ноги с кровати, когда отворилась дверь и вошла женщина лет шестидесяти. Она была вся какая-то незаметная, не произнесла ни слова и не подняла взгляд, и только белоснежный передник на ее черном платье был ярким пятном. Перед собой она катила сервировочный столик, уставленный какой-то едой. Не глядя на меня, молча, она переставила блюда и посуду на столик между кресел у окна и направилась к выходу.
Я встала с кровати и сделала шаг к ней:
– Где я? Скажите!
Женщина замотала головой и развела руками, показывая, что не понимает меня, потом быстро вышла. Я услышала, как в замочной скважине повернулся ключ.
Мне не оставалось ничего, кроме как оглядеть комнату. На туалетном столике стояла моя косметичка, та, что была со мной в Париже. Помимо входной двери здесь имелись еще две. За одной оказалась туалетная комната со всем необходимым, за другой – вместительная гардеробная, где на вешалках и полках находились вещи из моего чемодана, заполнившие ее менее чем на четверть. Сам чемодан скромно стоял в углу.
Остановившись посреди комнаты, я пыталась найти хоть какое-то объяснение происходящему, но мысли, еще не успев зародиться, увязали в вате, которой, казалось, была набита моя голова. Видимо, действие
