я заранее, через онлайн бронирование. Полностью поглощенная Алексом, я напрочь забыло о необходимости сделать это. Алекс напомнил. Мы сделали это вместе. Место я выбирала еще при покупке билета и выбрала тогда тринадцатый ряд. Для меня тринадцать – это счастливое число. Тринадцатого мне обычно везет, вопреки суевериям.
Сейчас, заняв свое место у иллюминатора, я вспоминала об этом, наблюдая, как с другой стороны от прохода в средний ряд из четырех кресел рассаживаются люди. Пассажиры все заходили, двигались по проходам, останавливались возле своих мест, начинали распихивать «ручную кладь» размерами иногда больше моего чемодана, сданного в багаж, ругались, что кто-то раньше них успел занять ценное багажное место, задерживали остальных, которые нетерпеливо подгоняли неудачника. Стюардессы носились по салону в поисках свободных багажных полок, с треском захлопывая уже заполненные. В общем, в самолете царила обычная предвзлетная суета, которая при других обстоятельствах, возможно, и повеселила бы меня, но сейчас мне было все равно, и я лишь слегка удивилась, что место у прохода рядом со мной до сих пор не занято. Меня, честно говоря, абсолютно не интересовало, кто будет моим соседом. Я отвернулась и уставилась в иллюминатор.
Самолет должен был взлетать в 20.40, и на улице уже было темно. Даже в самом начале лета здесь, на западе, темнеет рано. Пошел дождь, и прожектора аэропорта и фары служебных машин миллионы раз отражались в капельках за окном. Они то медленнее, то быстрее сползали по толстому стеклу и, задерживаясь у его края, исчезали внизу. На их месте тут же возникали новые, подгоняя запоздавшие дождинки уступить им место на поверхности окна. И, завидуя этому беззаботному движению капель, мои так долго сдерживаемые слезы вдруг сами собой потекли из глаз.
От нашего самолета уже отъехали обслуживающие его спецмашины, и салон почти весь заполнился. Но место около меня продолжало пустовать. Слышался негромкий гомон голосов пассажиров, распихавших наконец свой багаж и удовлетворенно рассевшихся. В динамиках зазвучала ненавязчивая приветственная музыка «Аэрофлота». Вот-вот командир корабля представится и сообщит, что мы готовы к взлету, и гигантская машина, неуклонно устремляясь вперед и вверх, понесет меня все дальше и дальше от счастливых мгновений моей жизни. Все случившееся со мной каких-то три дня назад сейчас казалось чем-то очень далеким, почти нереальным, кроме боли от расставания. Я продолжала смотреть в иллюминатор, а горе сдавливало мне грудь.
Прямо рядом с собой я вдруг услышала голос стюардессы:
– Вот, пожалуйста, ваше место.
Я инстинктивно обернулась на голос и взглянула на приветливо улыбающуюся девушку, а потом на того, кто стоял рядом с ней, и дыхание у меня перехватило. Я часто заморгала, пытаясь смахнуть с ресниц мешавшие смотреть слёзы. Рядом с девушкой-стюардессой стоял Алекс. Он поблагодарил ее кивком головы и больше не обращал на нее внимания, он смотрел на меня и улыбался:
–
