уже пять утра. Тебе сегодня придется долго и активно работать, павлин, долго и нудно трудиться, – он намеренно употребил тоже слово, что и “Новый формат”, давая Моро тревожный сигнал.
– Ты где будешь спать? – осторожно спросил Валентин, и Адиль опешил, поняв, что где-то перегнул.
– У хозяйки, она в состоянии дать мне то, что ты нет, – он поспешил выйти из комнаты, оставив пыхтящего, как чайник, благонравного тьягита в своей квартире: ему было очень смешно. Впервые со времени пробуждения.
Тошнота проходила постепенно, и Моро почувствовал, что сможет заснуть. Серьга мигнула синим, уведомляя о входящем сообщении, он протянул к ней руку и заснул.
– Адиль, где ты был ночью? – женщина в длинном бархатном платье, по старой моде неотступно следовала за молодым человеком в слегка помятом костюме-тройке. При их приближении, слуги спешили удалиться как можно скорее, стараясь не попадать под горячую руку. Вишневые стены, темные портреты в тяжелых рамах, тусклое освещение, мраморные столики с вазами – все вокруг казалось слишком идеальным геометрически и обставленным согласно канону, как он автоматически отметил. Молодой человек прибавил шаг, как будто убегая от женщины, но стремясь сохранить чувство собственного достоинства.
Валентин не видел его лица, только удаляющуюся спину снизу вверх, он пока не понимал, что творится с перспективой восприятия, и с чьей точки зрения, он наблюдал:
– Сын! – он с удивлением понял, что это произнесла женщина, типажом похожая на старого премьера Врана. Идеальный теят тревожно зазвенел в ушах. Стук ее каблуков, длинный подол, Валентин запаниковал, молясь, чтобы это оказалось бредом сотрясшегося мозга, но сериал тем временем продолжался. Она протянула руку, хватая молодого человека за локоть. Он развернулся: ноздри гневно раздувались, даже русые волосы, казалось, развивались от исходящего раздражения, губы сжались в тонкую бескровную нитку:
– Матушка, – холодно взглянул на нее собеседник – Что Вам угодно?
Валентин почувствовал, как его сердце захлестнула волна неудовольствия, ощущение было весьма странным. Особенно учитывая явную угрозу в интонациях этого, это же не мог быть Лайон, она явно ему не послышалась. Интонация была так знакома, как только что состоявшийся разговор, напугавший его. Лайон – это Адиль?
– Адиль, ты опять кутил с этими развратными девками? – женщина как будто не злилась, а повторяла вынужденный ежедневный ритуал.
– Матушка, это не Ваше дело, – смерил её ответным тяжелым взглядом объект порицания и, протерев кулаком сонные золотые глаза, отвернулся.
– Как раз моё, у твоего отца в разгаре предвыборная кампания. Он лидирует с минимальным отрывом, а ты наносишь такой удар по нашей репутации. Вся семья трудится сутками, а ты только прохлаждаешься. Твои обязанности…
– Мои обязанности определены с рождения, – развернулся на пятках Адиль и удалился, оставив свою мать и девочку, подглядывавшую в щелку двери из соседней комнаты.
– Аймат, солнышко, выходи, видишь,
