Что-то не клеилось, где люди Моро, где “Шляд”. Когда младший Моро стал таким слабым и уязвимым? Вся их прошлая крутость шла только в комплекте с семейным положением, но оно же есть и сейчас. Тогда он хорошо держался, а сейчас, несмотря на мышечный тонус, казался покойником. Адиль никогда не любил загадки в отличие от своих братьев и сестер. Он любил только игры.
Адиль впервые выехал без респиратора, но уже был готов признать, что дышать можно было. Смог менял цвет неба до грозовых оттенков, но белому мрамору городского камня это только шло. Смешно, но Моро действительно старательно рассказывал ему историю города, вотчине своего бандитского рода. Адиль был даже где-то обезоружен обстоятельностью и эрудированностью своей юной жертвы, которую неплохо натаскали на его взгляд.
– Исторический центр ты хорошо знаешь, думаю… В планировке города надо понимать, что город три раза брали штурмом, два раза это приводило к полному уничтожению, а в третий – Медиолан откупился. Когда Моро снова пригласили из ссылки и дали мандат жонда, они решили, что Медиолан не будет уступать Катажу, а потом и Аласии с Фрайбургом в своей красоте, а главное, монументальности. Строили сначала вранцы, потом теят соответственно. Жонд в Медиолане заседает, то есть заседал в школе Ремесленников, не в воинской общине и не в доме Моро, во Вране это не принято, так вот, эта школа была полностью расписана маэстро Гьяни и, является его самым крупным проектом. К сожалению, теперь школа полностью закрыта для посещений, потому что это учреждение является функциональной собственностью Альянса…
– Я видел школу, и Гьяни вашим сыт по горло, – усмехнулся Адиль. – Темные краски, сумрачные фигуры с бледной кожей, огненные волосы, чёрные плащи, кровь, страдания, я что-то упустил? У него даже чувственное наслаждение передано через плотское страдание. Увидев его живопись, я утвердился во мнении об извращенности вранцев, полной и бесповоротной. Во Фрайбурге у вас едят студентов, здесь женщины, все при них, но вот досада, у них отсутствуют части тела, сдохли возлюбленные в дурацких битвах, чума прошла, голод и ни слова о любимой активности вранцев: наглом грабеже соседей, и я не только о кредитовании сейчас.
– Слушай, это все-таки вранский стиль, с определенными средствами художественной выразительности. Наш знаменитый белый мрамор не такой аляповатый, как ты описываешь, а на юге, здания преимущественно золотых оттенков.
– Видишь, какая публика во Вране. Золотистые тона – плагиат Софии теят.
– Васкес тоже покупал картины Гьяни, – скрестил руки на груди Валя.
– Я не из Васкеса, – отмел столь очевидную попытку вызнать его происхождение Адиль, подтвердив гипотезу Валиных кошмаров. Это работало слишком интуитивно на его вкус, но пока работало. – Куда мы приехали?
Роща была рыжей, как сами Моро. Деревья, трава, пеньки, земля – все вокруг было медно-золотого цвета. Они вышли из машины, Моро шёл очень быстро для раненого человека, но для человека такого уровня подготовки
