ж нуртаевские пацаны?
– А патлы-то отрастили, патлы…
– Ну а чего ты хотел? Хиппи!
– А рожи-то, рожи!
– Да-а… Рожи не спрячешь.
– Артисты, тоже мне!
– Штоты!
– По пятнадцать суток. Каждому. За один только внешний вид.
– В любую тюрьму, без характеристики!
Пауза явно затягивалась. Пора было начинать. Нуртай все вертел колки, хотя гитары давно уже были настроены. Делал он это не поднимая головы и не глядя в зал, всем видом своим показывая, что плевать он хотел на все эти гнилые разговорчики. Искусство выше всех этих пошлых пересудов.
Публика в нетерпении забеспокоилась.
– Э-э, Нурик! – донеслось наконец из толпы. – Чего ты там крутишь? Мандавошек ищешь, что ли? Начинай давай!
Это подал голос громила Кабылбек по прозвищу Калкан Кулак -лопоухий. Так его называли за уши, которые росли строго перпендикулярно голове. Он обладал бычьей силой и мог унести за раз пять мешков картошки.
– Чё, не видишь? Люди пришли! – поддержал его кто-то.
Нуртай пропустил реплики мимо ушей.
– Нуртай! Ты чё, оглох? Вынь бананы из ушей!
– Цену набивает.
– И цепь зачем-то у собаки забрал!
– Да не умеет он ничего!
– Э-э, Нурик! На футбол надо успеть: «Кайрат)) играет с грузинами! -опять крикнул Калкан Кулак.
– Ну и катись к своим грузинам! – взорвался вдруг Нуртай. – Кто тебя тут держит?!
Все на секунду приумолкли.
– Да, Калкан, ты не шуми, – поддержал кто-то Нуртая из толпы.
– Видишь, человек волнуется. Гляди, как у него пальцы вон трясутся!
– Ссыт.
– Кто ссыт?! – встрепенулся тут Нуртай. – Никто тут не ссыт! Чего вообще вылупились? Тоже мне…
– Ты тут не хами! – оскорбился Калкан Кулак. – Люди деньги заплатили. Играй давай!
– И сыграю! – огрызнулся Нуртай.
– Ну и играй!
– Ну и щас!
– Ну и вот!
– Ну и?..
– Ну и!
И мы потихоньку начали. С приличного. Вернее, со знакомого всем миротворного школьного вальса.
Ромео неуверенно взял аккорд и сыграл вступление. Мы с секундным опозданием подхватили. Из колонок заухало: пум-баппа, пум-бап-па, пум-баппа, пум-баппа…
Тоненьким голоском Ромео затянул:
– «Когда уйдем со школьного двора под звуки нестареющего ва-а-альса…»
Мы благополучно дотянули песенку до конца и перевели дух. Публика благосклонно прослушала. В задних рядах кто-то вяло хлопнул, словно прибил комара.
Айман, поддерживая нас, показала большой палец.
Дальше у нас шло всем известное: «Там, где клен шумит над речной волной» и «За меня невеста отрыдает честно».
Парочки стали полегоньку танцевать.
