было – роль светил выполняли десятки огоньков, свободно плавающих в воздухе. Комната ощущалась пустой – хоть она и была в три-четыре раза больше моих съемных апартаментов, но все ее наполнение состояло из уже ранее названного стола, да двух кресел по середине, стоящих лицом друг к другу. На одном из них восседал Гебер с неизменно стоящим у его ног кальяном.
С момента нашего знакомства я впервые смог разглядеть сухощавые черты его лица: оливковая кожа, выступающие скулы, будто бы выцветшие глаза и длинный нос крючком. Тонкие волосы, собранные на затылке в хвост, делали его профиль еще вытянутее, чем он был на деле, и придавали ему вид повидавшего жизнь грифа.
На левом колене, выглядывающим из-под халата восточного алхимика, примостилась молодая женщина в очках с круглой оправой, единственным одеянием которой был сетчатый плащ в крупную ячейку, материал которого больше бы подошел чулкам. Удерживаемая на ее теле заклепкой в районе солнечного сплетения, накидка выполняла большей частью декоративную функцию – не кривя душой, девушку можно было назвать обнаженной.
– Присаживайся. – Джабир ибн Хайян аль-Азди указал на кресло, обитое черной кожей, после чего двумя пальцами поймал огонек, медленно проплывающий возле головы девушки, что смотрела в одну точку с глуповатой улыбкой. Поднесся его к своему лицу, алхимик обратился ко мне. – Как тебе мое изобретение? «Геберовские светлячки», такое у них имя. Уже наладил поставки в несколько деревень в Южной Америке. Думаю, пару лет, – и единственное, что останется Эдисону, Тесле и Доливо-Добровольскому – это побираться в переходах. Джабир ибн Хайян аль-Азди отменяет электрификацию. – на последних словах Гебер рассмеялся, отпустив огонек продолжать свой непринужденный полет.
Кожаная обивка издала скрип, пока я умещался в кресле. Девушка, так и не обратившая на меня внимания, тряхнула головой, словно выйдя из продолжительного транса, проморгалась и уставилась на одного из Геберовских светлячков, внимательно следя за передвижениями светящегося объекта, размеры которого не превышали фалангу мизинца ребенка. Потеряв его из виду, она начала хлестать размашистыми пощечинами Джабира. Ответ последовал незамедлительно – одной рукой с силой сжав ее затылок, алхимик затянулся дымом из бурлящей колбы, после чего поднес губы сердящейся девушки к своим и выпустил дым ей в рот. Закатив глаза, она откинулась на плечо Гебера, а из её рта вылетел огонек, отправившийся вслед за своими собратьями. Алхимик вновь усадил безвольное тело в прежнюю позицию, положив левую ладонь на талию своей игрушки.
– Ну, хабиби, теперь тебе приоткрылась завеса тайны производства светлячков. Знаешь, многие готовы убить за такое, ты еще тот везунчик. Но позвал я тебя не для этого. И не для того, о чем ты наверняка подумал, глядя на выведенный чернилами мак. Я просто хотел узнать тебя получше, новый жилец в «Пьяном корабле» – это событие, хабиби. Я понимаю, что спрашивать причину твоего приезда сюда – бессмысленно.
