глаза – взгляд. Глубокий, ищущий чего-то. Кто знает, может тогда он просто реинкарнировал, обретя новую форму, в которой ему удастся найти то, чего он искал. Если так, то я могу только пожелать ему удачи, глядя в ваши зеницы.
Закончив приготовления на последних словах Ареса, я подошел ко столу, решив, что не помешает взять с собой фотоаппарат – вдруг кто-то из постояльцев «Пьяного корабля» заинтересует меня настолько, что я решу сделать себе его портрет в коллекцию. Задержавшись взглядом на оставленном имуществе Айхи, я не заметил ничего сверхъестественного – обычная не раз использованная свеча из воска.
– Позвольте поинтересоваться, что вы держите в руках, мсье?
– Ничего особенного, фотокамера. Подумал, вдруг что-то или кого-то на сегодняшней вечеринке захочется оставить в памяти на пленке.
– Ох, это отличное решение, мой юный друг. Весьма по-Уорхоловски.
Повесив полароид на шею, я покрутился перед Аресом, демонстрируя свой сегодняшний образ. Портье похлопал, указав, что мне необходим паше. Достав из кармана мундира белый платок, он свернул его и положил в мой нагрудной карман, произнеся: «посмотрим, что он расскажет сегодня о вас». Вновь взяв меня под локоть, Арес переступил порог. Дверь за нами, озаренная свечением цифры «VII» на дубовом полотне, беззвучно захлопнулась.
* * *
Пока мы спускались по лестничному маршу, музыка, до этого невнятно бубнящая, нарастала, становясь все более отчетливой. Арес вновь увлек меня историей, в этот раз посвященной своей сестре Эриде.
– …Представьте себе, испортить свадьбу молодоженам и всем гостям, просто из-за того, что вас не пригласили. И ладно бы близкие друзья, но нет – практически незнакомые люди, с которыми она виделась-то от силы пару раз. Да, если бурлящая кровь нашего рода дает мужчинам воинскую выдержку, то из женщин делает полоумных истеричек… – портье печально покачал головой.
Остановившись на лестничной площадке второго этажа, мы подошли к сквозной арке, через которую открывался вид на банкетный зал.
– Ну что же, мой юный друг, пожелайте мне удачи в делах сердечных. – поправив накладные усы, Арес горячо пожал мою руку, после чего тяжело выдохнул, выпрямил спину, выставил волосатую грудь вперед и отправился в рокот, сотканный из десятков голосов и пианинных джазовых зарисовок.
Зал был усеян столиками, выполненными в стиле французского прованса, за которыми сидели люди, чья наряды кардинально различались по духу времени. На соседствующих стульях могли спокойно дискуссировать выходец из ревущих двадцатых – франт, одетый в строгий пиджак в узкую полоску, и представительница прекрасного пола, обернутая в паллу, напоминая собой не живого человека, а оживший мрамор, дошедший до нас сквозь века. По правую руку от меня находилась длинная барная стойка, за которой роль бартендера выполнял уже знакомый мне Алектрион. Жонглируя бутылками, он разливал подошедшим напитки всевозможных
