дверь, может, и учуешь, а через сопли? Шмыгаешь носом, как гребаный водяной.
– Аллергия на багряную пыль, ветер сегодня с юга, уже сто раз говорил сегодня.
– А представь, какая из-за твоей аллергии начнется аллергия у нас в пыльном амбаре на заднем дворе отца Каишты! – не унимался Дробб. – Будем там все вместе сидеть, чихать друг на друга и есть мышей. Попомните мои слова.
– Да ладно вам, – бросил брат Тихха, – никто не бросит нас в амбар. Думаю, нет. Вот, что мы сделаем. Во-первых, перепрячем наши запасы, во-вторых, будем все отрицать, в третьих, притащим полные корзины ежевики, приведем мелкого в чувство, и все будут довольны.
Каждый пункт плана подкреплялся уверенным стуком палки о землю. Нет уж, Каишта ни за что не уступит позицию главного. Это он, а не кто другой, будет решать, что всем делать, куда идти и что говорить взрослым. Как и у его папаши Зуйна, у него всегда есть какой-нибудь блестящий план, которому все обязательно последуют.
Как бы в подтверждение мыслей Тихха, раздался сипловатый бас Вруттаха:
– Согласен. Давайте только быстрее, а то я уже голодный, как собака.
– И это говорит тот, кто больше всех сожрал? – огрызнулся Ижи. Похоже, придирки Дробба задели его за живое.
– И че? – Раздались приглушенные шлепки. «Начало драки?» – Я зато больше всех и собрал, забыл? Ко мне хорошая ягода сама идет, ты сам говорил. – Нет, видно, Вру-вру просто похлопал себя по животу.
– Завязывайте, – буркнул Каишта. Голосом, бесцветным, как и его губы.
– Еда сама к тебе идет, ну да, – процедил себе под нос Ижи. – Теперь все ясно.
Шлеп-шлеп-шлеп, но теперь с другой стороны: это Ижи передразнивает Вруттаха – вот, дескать, почему ты такой жирный. Тихх так и не решался поднять голову, но какие в ней рисовались сцены! Воображение мгновенно оживляло то, что предлагал ему слух, и разыгрывало спектакль, которому позавидовала бы реальность. Он понял: не обязательно смотреть, чтобы видеть.
У камней нет глаз.
– Че?! Я все слышал! – Шшвварк! Вру-вру бросил свою палку на землю. Тихха щедро осыпало поднявшейся пылью вперемешку с песком. «Хорошо, что только ими». – Смеешься вот над этим, да? – Шлеп-шлеп-шлеп. – Ну, смейся дальше.
– Хорош, парни. – Каишта сплюнул со свистом, дважды цокнул языком. Всегда так делает, когда нервничает.
– И продолжай смеяться, когда будешь есть на ужин объедки от младших, нянька хренов!
Со стороны, откуда до этого шел голос Ижи, заскрежетал песок. Шшвварк – куда-то вбок отлетела его палка. Сорвался с места и Каишта, но его «стоять!» было слабым, каким-то неуверенным. И, уж конечно, оно не могло защитить Вру-вру. Послышался глухой удар, мастер иллюзий взвизгнул так, будто мастер маэстро выбил из его голоса все низкие ноты.
Тихх еще сильнее вжал голову в колени: кто знает, на кого придется следующий удар? Меньше всего ему хотелось снова отключиться и очнуться под «дождем» из краденого вина или еще Огненный знает чего.
– Я
