думаю, он мертв, – сказала Джейн.
Руфус полоснул ее взглядом, его переполняла ненависть.
– Лучше бы на его месте лежала ты, сучка рваная.
Джейн заплакала.
Склонившись, Руфус помог Вивальдо подняться. Согнувшись в три погибели и поддерживая друг друга, они, пошатываясь, направились к двери. Джейн плелась следом.
– Давайте я вам помогу, – повторяла она.
Вивальдо остановился, стараясь выпрямиться. Они привалились к полураскрытой двери. Бармен не сводил с них глаз. Вивальдо посмотрел на него, потом перевел взгляд на Джейн. Спотыкаясь, они с Руфусом вывалились из бара прямо под дождь.
– Давайте я вам помогу! – снова выкрикнула Джейн. Однако она все же задержалась в дверях, чтобы отчитать бармена, сохранявшего все это время невозмутимое выражение лица. – Поверьте, вам это так не пройдет. Костьми лягу, а добьюсь, чтобы бар закрыли. – Потом тоже выскочила на улицу, пытаясь помочь Руфусу удерживать Вивальдо.
Вивальдо отпрянул в сторону, желая избежать ее прикосновения, поскользнулся и чуть не упал.
– Убирайся! Не смей прикасаться ко мне! Хватит того, что ты уже натворила!
– Но тебе нужно поскорей лечь! – рыдала Джейн.
– Пусть это тебя не волнует. Слышишь, не волнует. Катись ты куда подальше! Отвали! Мы идем в больницу.
Глянув на друга, Руфус по-настоящему перепугался. Оба его глаза заплыли, рана на голове кровоточила, слезы струились по лицу.
– Разве можно так обращаться с моим другом, – повторял Вивальдо все время. – Вот беда! Разве можно ему такое говорить!
– Нужно идти к ней, – прошептал Руфус. – Она живет недалеко.
Но Вивальдо, казалось, не услышал его.
– Пойдем, дружище, пойдем к Джейн. И наплевать на все!
Руфус предполагал, что у друга серьезная рана, и потому боялся идти в больницу, слишком хорошо зная, что может случиться, заявись туда двое белых, из которых один заливается кровью, и черномазый. Ведь доктора и медицинские сестры считают себя образцовыми белыми гражданами. Руфус опасался не столько за себя, сколько за Вивальдо, который так мало знал о своих соотечественниках.
Скользя и пошатываясь, брели они за переполошенной Джейн, которая, словно толстозадая Жанна д’Арк, вела их к своему дому. Руфус отвел Вивальдо в ванную и усадил там. Заглянул и сам в зеркало. Лицо разбито в кровь, но ссадины заживут сами, да и глаз только затек. А вот с Вивальдо хуже: когда Руфус начал смывать кровь, то увидел на его голове глубокую рану, которая показалась ему опасной.
– Знаешь, дружище, – прошептал он, – без больницы не обойтись.
– А я что говорил? Ладно, пойдем. – Вивальдо сделал попытку встать.
– Нет, дружище. Послушай меня. Если я пойду с тобой, поднимется
