какой-нибудь маленький подарок, и это было мило. Потом понемногу он стал заниматься новыми расследованиями, и они начали видеться чуть меньше. А потом и вовсе невольно потеряли друг друга из вида. Так бывает с тем, кто постоянно хочет узнать что-нибудь о бывших одноклассниках и откладывает момент встречи с ними до тех пор, пока совсем не потеряет их из вида.
Благодаря поддержке Камелии и родителей, приехавших на несколько недель в Портленд сразу после происшествия, Джульет выздоровела и почти стала той одинокой Джульет, которой всегда была. Ей даже пришлось настаивать, чтобы родители согласились вернуться в Сан-Диего после того, как в течение полутора месяцев сопровождали ее на занятия в группу психологической поддержки. Ей нравилось спокойствие, хотелось жить в этом доме одной, нравилось, что не надо ни с кем спорить и ни перед кем оправдываться.
Однако случившееся с ней наложило отпечаток на ее поведение. Она стала меньше колебаться. Раньше она никогда бы не рискнула позвонить Джошуа Бролену, как поступила теперь. Она поняла, что ей надо преодолеть собственную робость, держаться уверенней, а для этого иногда нужно перебарывать себя. В тот вечер ее охватила грусть, а Бролен вернул ей истинно душевное равновесие. Думая о нем, она поняла, что это произошло не только потому, что в тот вечер он оказался у нее дома, но и оттого, что он привнес с собой нечто: мужское присутствие, к которому, как ей всегда казалось, она была нечувствительна. Его тихий голос, приятные манеры заставили Джульет с легкой ностальгией вспоминать тот вечер.
Вдруг она поймала себя на мысли, что вспоминает Бролена с радостью, что ей хочется снова увидеть его, насладиться его уверенностью и заснуть спокойно, как и тогда.
«Что-то я слишком разрезвилась, – сказала она себе. – Расскажи я об этом Камелии, так она начнет без устали твердить, что я качусь вниз по любовному склону». Как следует поразмышляв, Джульет пришла к выводу, что все-таки нет, это не любовь. Она не влюбилась в Джошуа Бролена, просто по-дружески к нему привязалась. Они не виделись несколько месяцев и, вдруг встретившись вновь, со всей очевидностью поняли, что между ними возникла связь. В любом случае, разница в возрасте значила здесь очень много: ему – за тридцать, и Джульет это пугало. В голове у нее как будто снова зазвучал голос Камелии: «В старом котелке и суп вкуснее». Джульет тряхнула головой, стараясь отогнать мысли, сейчас ей больше не хотелось об этом думать.
Быстро взяв пульт, она включила телевизор, чтобы погрузиться в иную реальность, которая наполняет собой тишину, неназойливо – именно это она и любила.
Даже не посмотрев, что в этот момент появилось на экране, Джульет отправилась в кухню, чтобы положить на поднос какой-нибудь еды.
Начало вечера она провела жуя и без энтузиазма уставившись в телевизор. Погрузившись в свои мысли и машинально глядя на экран, она вздрогнула, когда у двери раздался звонок.
