и Эндрю Макэфи{60}. Эти авторы утверждают, что экспоненциальный рост инновации в компьютерной сфере уже готов преодолеть не только наши физические возможности, но и познавательные.
Возможно, мы обречены потерять себя и всю ауру человеческого существования в новую эпоху «измерения себя»?
Не выражая пессимизма или оптимизма в отношении рынка труда, авторы выступают за третий путь – сбалансированный подход, признающий жизненно важную роль широкого образования.
«В истории не было лучшего момента для работников со специальными умениями или нужным образованием, потому что эти люди могут использовать технологии для создания и закрепления ценности. Вместе с тем в истории не было худшего времени для работника с “обычными” умениями и способностями, потому что компьютеры, роботы и другие цифровые технологии приобретают такие умения с необычайной скоростью. Перерабатывающие гору цифр компьютеры заменят перемалывающих массу цифр менеджеров», – предсказывает Тим Лейситер в статье по «менеджменту во вторую эпоху машин»{61}.
Романтик уделяет особое место основам нашего образования. Гуманитарные науки – это наши драгоценные, пусть и бесполезные, «особые умения». Сама их бесполезность, непрактичность, решительное желание оставаться вне моделей эффективности и оптимизации служит им благодатью. Рыночная система, высосавшая из них все соки, сама же и выявила их необходимость.
Прагматичные и эффективные, для вас хорошая новость: мы были здесь и раньше. Исторический романтизм, возникший в конце XVIII – начале XIX века, появился как ответ на промышленную революцию и Просвещение. Когда маятник рационализма и эмпиризма занял крайнюю позицию, общество (люди искусства и философы в первую очередь) потребовало вернуть его обратно. И он вернулся…
Дикий и прекрасный
Июнь 1816 года. Женевское озеро, Швейцария. Снова установилась плохая погода. Годом ранее в Индонезии произошло крупнейшее извержение вулкана, и в Северное полушарие устремилось огромное облако пепла. 1816 год в Европе назвали «годом без лета»{62}, поскольку постоянно шли дожди и дул холодный ветер. Среди обычного потока английских туристов, облюбовавших этот район Швейцарских Альп, появилась совершенно новая группа, которая устроила лето страстей, спиритизма, экстаза – вещей совершенно не ассоциирующихся с обществом, знаменитым своим рационализмом и прагматизмом. Произошла незапланированная встреча нескольких культовых фигур западной культуры, икон романтизма – лорда Байрона, Перси Шелли, его жены Мэри Шелли (урожденной Мэри Уоллстонкрафт Годвин) и ее сводной сестры «красотки» Клэр Клермонт. Невзирая на «почти постоянные дожди», как позднее писала Мэри Шелли
