протянул бутыль женщине. Та чуть не оторвала бедняге руку вместе с бутылью и немедленно присосалась к ней.
– Не беспокойся, – сказал мне Феликс, тоже наблюдавший за тем, с какой скоростью пустеет бутылка. – У меня еще две.
Затем он умолк. Женщина по-прежнему пила.
– Наверное, нам хватит, – неуверенно предположил Феликс.
Когда женщина отпила четверть содержимого, Феликс отобрал бутылку и рассказал историю сестер Гарсиа.
Одной шестнадцать, второй семнадцать, обе красивые, добрые и, что самое главное, девственницы, а это в Мексике значит до чертиков больше, чем в Техасе. Они были местной гордостью, лучом света в месте, где будущее обескураживающе похоже на прошлое. Все их любили и хвастались ими.
И вдруг они убежали в Хьюстон с двумя наркодельцами-гринго.
– Но не стоит слишком уж беспокоиться, – заверил Феликс. – Завтра никто уже не будет гоняться за нами и даже не вспомнит, отчего вчера злился.
– И с чего ты так уверен? – усомнился я.
– Такое случалось и раньше.
Снаружи зашумели. Феликс задул свечу, спрятал уголек, от которого прикуривал, одним движением отодвинул одеяло, вгляделся в темноту, прислушался.
Наши пьяные друзья. Безошибочно узнаваемый гомон разозленной толпы. И близко. Мне сделалось до ужаса неуютно в старом вагоне. Я подошел к Феликсу и прошептал:
– У меня идея.
– С удовольствием выслушаю, – процедил он через плечо.
– Давай убежим.
Он повернулся ко мне и благодушно улыбнулся.
– В нормальных условиях я бы целиком «за». Отличная идея – на первый взгляд. Но куда бежать?
– А как насчет через реку? Спрячемся на излучине до утра.
Он присел на корточки, взялся за бутылку, отхлебнул, вытер ладонью рот.
– Я знаю по меньшей мере шесть причин не делать этого. И все они связаны со змеями.
– Тогда давай сделаем, что предложишь, – рассмеявшись, сказал я.
– Ну, нас могут не найти и тут. Шансы – пятьдесят на пятьдесят, – закрывая занавеску-одеяло, заметил Феликс.
– То есть ты имеешь в виду, что нас либо найдут – либо нет, – хмурясь, прокомментировал я.
Мы выпили еще по разу. Женщина выпила вдвое больше. Мы разговаривали. Женщина молчала, но то ли пятью, то ли двенадцатью глотками позже решила сменить имя на «Пятнадцать американских долларов».
Мы еще с полчаса пили и разговаривали, и имя поменялось на «Пять американских долларов».
О тщета!
Где-то на второй бутылке, после того, как толпа пробежала рядом в третий раз, причем в опасной близости, мы с Феликсом решили заключить пакт. Конечно, мы обречены, не жильцы на этой грешной земле и прочее. Потому в последние наши минуты нужно рассказать друг другу главную правду наших жизней, – ну, как пассажиры падающего лайнера.
Так мы и выяснили, что он – торговец наркотиками, а я – из наркополиции. Сейчас забавно вспоминать, но тогда я разозлился как черт. Ну, в общем, веселья не добавило. А Феликс расхохотался,
