могла придумать. А сестры и Полли ухаживали за ним, как преданные рабыни за господином. Недавно еще заброшенный Том сперва испытал немалое потрясение от такой популярности и окутавшей его ласки, а затем, немного освоившись, начал и сам изумлять окружающих удивительно вежливым и располагающим к себе поведением, потому что впервые в жизни был счастлив.
Существа его пола редко делятся подобными чувствами с кем-нибудь, кроме мам. Но у Тома с матерью не сложилось доверительных отношений, и поэтому никто не имел представления, что творилось в те дни с его внутренним миром. А мир этот, согретый лучами любви и добра окружающих, расцветал понемногу яркими красками. И одним из таких лучей была для мальчика Полли.
Вечерами энергичный Том уже попросту изводился от вынужденной неподвижности. Тут-то и заступали на вахту девочки. Фанни развлекала его игрой на рояле или читала что-нибудь вслух. Полли пела. Но больше всего Тому нравилось, когда она рассказывала какие-нибудь истории.
– Ну, Полли, давай, – просил каждый вечер мальчик, устраиваясь поудобнее на своем любимом бабушкином диване.
Рядом в камине ярко пылал, потрескивая, огонь. Пламя его освещало комнату уютными всполохами. И Полли, устроившись на низком стульчике подле Тома, словно Шахерезада возле султана, принималась ему рассказывать историю за историей.
Но наступил вечер, когда она вдруг ответила на его просьбу:
– Нет, мне сегодня совсем не хочется рассказывать. Да я, по-моему, и не знаю больше ничего интересного. Все, что раньше придумала, ты уже знаешь, а новое не сочиняется.
Подперев щеку ладонью, она глядела на огонь, и лицо ее было столь грустно, что Том озадачился. Никогда еще он не видел ее такой.
– И о чем же ты сейчас думаешь, Полли?
– О Джимми, – тихо отозвалась она.
– Слушай, а может, о нем расскажешь? – попросил Том. – Ты ведь обещала когда-нибудь это сделать. Но если не хочешь, тогда не надо, – добавил он, проявив неожиданную для себя деликатность.
– Мне о нем говорить приятно, только рассказывать-то особо и нечего, – вздохнула девочка. – Понимаешь, вот я сижу сейчас здесь рядом с тобой, и мне это очень напоминает, как мы проводили время с Джимми, когда он был болен. Мне было с ним вместе так здорово.
– Он был, видать, образцовым парнем, – предположил Том.
– Вовсе нет, – покачала головой Полли. – Вернее, он таким быть старался, но, как говорила мама, выигрывал лишь половину битвы. Нам с ним время от времени надоедало стараться. А потом мы вновь себя брали в руки и начинали вовсю над собой работать. У меня, в общем-то, получалось не очень. Во всяком случае, таких успехов, как Джимми, я не добивалась. Все очень его любили.
– А вы с ним ругались? Ну, например, как мы? – полюбопытствовал Том.
– Ну да. И не так уж редко, – ответила Полли. – Только долго у нас друг на друга злиться не получалось. Джимми обычно первый не выдерживал. Зайдет ко мне в комнату, скажет: «Все спокойно, Полли», – и я тут же
