до продажи горячего чебурека или пирожка…
Видимо, для наглядности замкнутого цикла, для пущей убедительности Винокуров взял с блюда румяный треугольный пирожок, высоко подкинул и очень ловко поймал его зубами, белоснежными и наверняка острыми.
Я подошел к «гармошке», которая в это время истошно завопила – «Глория Гейнорз сонгс», нажал кнопочку «стоп». И отвратительно будничным голосом сказал:
– К сожалению, Эдуард Николаевич, высокая миссия вашей замечательной профессии в представлении многих людей снижается регулярным жульничеством отдельных прохвостов. Что же нам делать?
– Никакое большое дело не обходится без потерь и издержек. А такое сытное особенно. Хотя я не сомневаюсь, что это безобразие можно и должно изжить…
Я зааплодировал:
– Ах, если бы всем работникам общепита такое высокое понимание вашей задачи и такую твердую уверенность в успехе моей…
Не обращая внимания на мою ухмылку, Винокуров сказал:
– Да-да-да! Со временем так и будет. Избыток продуктов и вкусно приготовленной еды ликвидирует базу для всех жульничеств и махинаций.
– Ах, как я надеюсь на это, – смирно заметил я. – Помимо гражданского удовлетворения я испытываю корыстный интерес к этому вопросу, поскольку ликвидация хищничества в общепите и торговле сильно облегчит мою производственную жизнь.
Винокуров с огорчением развел руками.
– Ничего не поделаешь, пока об этом говорить не приходится. Как заявил один мудрец, «все люди рождаются подсудимыми, некоторым к концу жизни удается оправдаться…».
Я обратил внимание на забавное обстоятельство: судя по всему, в общепите с дисциплиной и субординацией обстоит лучше, чем в других учреждениях. Во всяком случае, никто из свиты Винокурова, этой боевой гопки очень ловких, разбитных людей, ни разу рта не раскрыл, пока витийствовал их пророк и теоретик. У них, скорее всего, была роль античного хора, который в нужном месте трагедии грянет на всю мощь осанну и благословение нашей возникшей так неожиданно, но крепнущей на глазах дружбе.
Пока Винокуров не давал им места в спектакле, а мне душевно напомнил:
– Да что мы с вами все о делах да о делах! Пора бы и за стол. А то водка греется, из шампанского живая сила уходит…
Он сел во главе стола, указав мне место напротив. Я же снова угнездился на своем уже насиженном уютном диванчике:
– Да мы, по-моему, пока еще о делах-то наших маленьких и не говорили. Все больше о глобальных проблемах общепита…
Винокуров горячо воскликнул:
– Больше и серьезнее дел не существует! Да и вообще, как разделить большие государственные и свои личные задачи? Я вот сейчас бьюсь на всех уровнях – пробиваю дело общественное. Предлагаю безвозмездно свою голову, руки, энергию, но пока никто не хочет воспользоваться.
Я заинтересовался:
– А в чем, если не секрет, дело?
– Хочу
