приходится,
взглядом проходится
по обглоданным пастбищам,
по губам,
изорванным в улыбке радующегося.
ничего не стоят ваши увечья
наживую подшитых зрительных центров.
не по правилам человечьим
стрелять за сто метров.
забираете жизнь бесчестно.
забираете?
берите.
нам-то что?
жвачной твари не пресно
сглатывать травяные мили.
время, чем могло, нас выкормило,
в дело напрасно кровь пошла – выпили.
я головами или сердцами шла?
били часы или зубы выбили?
мимо вы?
или ко мне на чай
глаз, заваренный в карий?
нет, он не старый,
просто тёмный.
ты – огромный!
удушает запах кровоточащего времени,
липким воском
стекающего с неба плоского,
чудовищным бременем
твоё имя повисло на мне.
перестаёт греть.
18.12.2008 г.
Страшно летит
а вчера было дико холодно,
и мороз изгрызал
ломаные стержни запястий,
грыз удилища
приятно выпуклых частей лица.
господи!
до чего эти дни мелкокалиберны,
отстреливаются бесшумно,
со световой скоростью,
и обесцененные, и неиспользованные
уходят
шагом ступенчатой молнии
прямо в банкротство.
не цепляясь к ушедшим,
приступаем к новым,
поджигаем их зелёным огнём
безусловных бездарнейших сумерек-целей
и обязательно губим, ломаем и топчем их.
но мать-время,
как муравьиная матка,
с каждым истечением периода
готова родить нам новые шансы.
зима, 2009 г.
Обними меня
время поднялось на четвереньки,
выползая из комы в шестнадцать человеческих лет,
по ступенькам
выдыхало оно две густые волны.
с высоты полёта сокола
две точки нас сливались в широкозаливное «мы».
наши объятия
прозрачные, общие, очень личные,
стояли так очень долго.
в частоте восприятия
теряли на ощупь зарубки первичные,
теряли пакетно-лёгкие головы.
со световой скоростью
расстояния крохотнели между нами,
цвета риса, клыками
разрывалось в куски пространство
и то, что называлось бы гордостью,
но
