ищет. Не скажу конечно за всех, но мы с вами заняты именно этим. Что же показывают нам чертежи?
Что пришествие общего договора идет параллельно процессу рождения единой этики – все менее субьективной. Баланс, мир и всеобщее согласие об окончательном отказе от насилия возможны – но только в результате полного отчуждения и нейтральности, когда стороны не связаны никакими лишними эмоциями. Ощущать моральное равенство мало – надо научиться ему следовать, осознанно и целенаправленно, истребить привязанность к коллективу и собственному "я" и заменить весь этот исторически-биологический балласт разумной, волевой обьективностью. Из морального равенства следует именно такая этика – максимально обьективная. Только подобное отношение к людям, свободное как от альтруизма, так и эгоизма, способно поставить все стороны договора на действительно равную платформу и тем создать справедливые нормы, исключающие всякое насилие. Очевидно, что эта этика также максимально универсальна, не зависит ни от культуры, ни от традиций, ни от чего-то еще, включая земное притяжение, откуда мы можем предположить, что это – та самая, искомая нами цель морального прогресса.
Но пока о ней говорить рано. Та коллективная мораль, что успела за миллион лет отложиться в гены, безусловно не годится, а у этики своего миллиона лет в запасе не оказалось. Вместо этики, ориентированной на посторонних, мы видим ориентированный на посторонних эгоизм, ошибочно ассоциируемый со свободой. Изобретение научного индивидуализма – мировоззрения верховенства экономической выгоды при отказе от физического насилия – было честной ошибкой пытливого разума. Практика оказалась печальна и пунктир альтруизма на рис.1.6 попал на вражескую территорию. Возникший моральный упадок вполне может обьясняться этой неудачей – идеалы в очередной раз подвели и война разгорается с новой силой. Продвижение этики договора критически важно. Но кому он нужен сейчас, во времена морального упадка? Зато продвижение индивидуализма, принципиально не способного нести моральную нагрузку, но способного принести пользу экономике и демократии, выгодно буквально каждому индивиду.
Вернемся к нашей эволюции. Дальнейший прогресс индивидуализма логично привел к появлению экономики и экономистов, к окончательному разрушению коллективистского доверия и замене его чистым расчетом и насильственным рынком. Уже в достаточно большой семье люди оказывают услуги в расчете на взаимность. Вне семьи надежд на альтруизм нет вообще. С другой стороны, честная торговая психология не сформировалась. На рынке услуги как правило разовые, с окончательным расчетом на месте. Тут даже взаимно-ответный альтруизм невероятен, т.к. стороны могут никогда не встретиться и информация об обмане легко потеряется. Разрушение альтруистических традиций и отсутствие этических норм доходит до стадии, когда рынок становится возможен только под давлением государственного насилия, которое заменяет отсутствующую рыночную этику целенаправленно
