(недоволен и смущён). Ну я… Чего там делать-то, в клинике вашей…
ДОКТОР. Вот видишь. Странный вопрос, какой Город. Всё тот же. Куда он денется?
ЛАВРИН. Хорошо, где пальто моё?
ДОКТОР (спрятал историю болезни, задвинул ящик). Пальто?
ЛАВРИН (нервно). Пальто! Снег на улице. Холодно.
ДОКТОР (слегка удивлён.). Тридцать жары, а тебе холодно?
ЛАВРИН. Как это тридцать?
ДОКТОР. По Цельсию.
ЛАВРИН. Так. А месяц какой?
ДОКТОР. Декабрь. Плащ на вешалке, если хочешь.
ЛАВРИН увидел вешалку. Мнётся в нерешительности.
ЛАВРИН. Красивый.
ДОКТОР. Нравится? Забирай. Это же всё не моё. Приходят, как ты, оставляют.
ЛАВРИН (возится с плащом). Как вас зовут-то?
ДОКТОР (с улыбкой наблюдая). Да зачем тебе всех по именам называть? Просто Доктор. Просто Город.
ЛАВРИН надел плащ, глубоко сунул руки в карманы. Ему нравится.
ЛАВРИН. К нему бы шляпу ещё. А нету…
ЛАВРИН идёт к двери. ДОКТОР следом, как и положено, провожая гостя. Протягивает руку на прощание. ЛАВРИН пожимает её и смотрит на бейдж прицепленный к кармашку врачебного халата.
ДОКТОР (дружелюбно). Удачи!
ЛАВРИН. Теперь я знаю твоё имя.
ДОКТОР улыбается.
.
КАРТИНА 2. ГЕНКА
Двухкомнатная квартира в новостройке, каких много на окраине любого города. У стола, заставленного фотопринадлежностями, в кресле спит ЛАВРИН. Это его квартира, он дома.
Дверь с лестничной клетки в прихожую открывается без звонка или стука – видимо, не была заперта. ГЕНКА, сверстник ЛАВРИНА, проскальзывает в квартиру. Налево в кухню ГЕНКА не пошёл, а не разуваясь двинулся прямо в комнату. Похоже, ГЕНКА в этой квартире не впервые.
На ГЕНКЕ вызывающий «прикид»: кожаные перчатки, длинные волосы торчат из-под козырька кепки, украшенной символом, смутно похожим на свастику. Тот же угрожающий символ красуется на груди давно не стиранной белой футболки, ниже – лозунг «Нация сильна и здорова». А вот телосложение подкачало: ГЕНКА тощий и неказистый.
Незваный гость мог бы просто тряхнуть приятеля за плечо. Но замечает на столе репортёрский диктофон – пластиковую коробку величиной с толстую книгу, снабжённую ремешком, чтобы таскать на плече. Покосившись на спящего хозяина квартиры, ГЕНКА тянется к клавише и не без опаски включает воспроизведение. Магнитофон откликнулся мягким голосом Юрия Визбора:
Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены.
Тих и печален ручей у янтарной сосны…
ГЕНКА. Упс!
Туристские песни – явно не та музыка, которая ГЕНКЕ нравится, да и не то, что он рассчитывал услышать. Зато ЛАВРИН открывает глаза. Видит ГЕНКУ, узнаёт его. Дождавшись, пока Визбор споёт про
Милая
