Петри, – сказал доктор Кеан, – упоминает "Книгу Тота" как еще одно магическое произведение, наделяющее подобной силой.
– Но, конечно, сэр, в конце концов, на дворе двадцатый век, это просто суеверие!
– Я так и думал когда-то! – ответил доктор Кеан. – Но я дожил до того, чтобы знать, что египетская магия была реальной и могущественной силой. Большая часть ее была не более чем разновидностью гипноза, но были и другие ответвления. Наши самые известные современные произведения – это детские стишки рядом с таким произведением, как Египетский ритуал мертвых! Господи, прости меня! Что я наделал!
– Вы ни в чем не можете упрекнуть себя, сэр!
– А я не могу? – хрипло спросил доктор Кеан. – Ах, Роб, ты не знаешь!
Раздался стук в дверь, и вошел местный практикующий врач.
– Это исключительный случай, доктор Кеан, – неуверенно начал он. – Вскрытие…
– Чепуха! – воскликнул доктор Кеан. – Сэр Элвин Гроувз предвидел это – и я тоже!
– Но есть отчетливые следы давления с обеих сторон трахеи…
– Конечно. Эти отметины не редкость в таких случаях. Сэр Майкл жил на Востоке и заразился какой-то формой чумы. Фактически он умер от этого. Эта штука очень заразна, и избавить организм от нее практически невозможно. На этой неделе в одной из больниц умерла девушка с такими же отметинами на горле.
Он повернулся к сыну.
– Ты видел ее, Роб?
Роберт Кеан кивнул, и, наконец, местный врач удалился, крайне озадаченный, но не в силах возразить такому знаменитому врачу, как доктор Брюс Кеан.
Последний уселся в кресло и подпер подбородок ладонью левой руки. Роберт Кеан беспокойно расхаживал по библиотеке. Оба выжидающе ждали. В половине третьего Фелтон принес поднос с закусками, но ни один из мужчин не попытался воспользоваться гостеприимством.
– Мисс Дюкен? – спросил младший.
– Она только что уснула, сэр.
– Хорошо, – пробормотал доктор Кеан. – Благословенна молодость.
После ухода мужчины снова воцарилась тишина, которая нарушалась, но редко, несмотря на бурные мысли этих двух умов, пока примерно без четверти три слабый звук пульсирующего мотора не заставил доктора Кеана резко подняться на ноги. Он посмотрел в сторону окна. Начинался рассвет. Машина с ревом промчалась по аллее и остановилась перед домом.
Доктор Кеан и его сын переглянулись. В холле послышался слабый шум и торопливый обмен репликами; послышались шаги, поднимающиеся по лестнице, затем наступила тишина. Они стояли бок о бок перед пустым очагом, изможденная пара, уместная в этой пустынной комнате, где желтые лучи ламп тускнели перед первыми лучами рассвета.
Затем, без предупреждения, дверь медленно и осторожно открылась, и вошел Энтони Феррара.
Его лицо было невыразительным, цвета слоновой кости; его красные губы были твердыми, и он опустил голову. Но длинные черные глаза блестели и мерцали, как будто в них отражался свет из печи.
