другого. До чего трогательно. Нам бы у них поучиться… А может быть, он его сожрать хочет? Кто знает?
Вечером выяснилось, что поездка наша в Хмельники дала результаты. Госпиталь, наконец, вышел из леса и развернулся.
12 июля
Ночь прошла спокойно. Спали на земле. У многих начались поносы – не мудрено, ведь кормят почти одной свининой. Коров можно перегонять, а свиней приходится перевозить, но транспорта нет и их режут сотнями.
Утром летал какой-то самолет со странным, как бы раздвоенным хвостом. По-видимому, разведчик. Кругом сильная канонада. Одни предполагают, что это бомбежка Казатина, другие – что наши освобождают Бердичев. Позднее узнали, что, несмотря на сильный нажим наших частей, Бердичев все еще в руках немцев.
Радостное сообщение! Части нашей армии захватили штаб немецкой дивизии.
Снова поехали с Дегтяренко в Хмельники, в госпиталь. Я вошел в перевязочную, где работали молодые врачи. Выяснилось, что многие не умеют даже правильно подвязывать косынки при ранении рук и вообще плохо знакомы с травматологией и военно-полевой хирургией.
Говорят, что сестра Хмельниковской больницы отдает раненым свои личные вещи: чайники, стаканы, ложки… Вот ведь какая! И таких у нас большинство. В госпиталь привезли «пополнение» – раненых из MCБ, а между тем здесь не хватает перевязочных средств, новокаина, сыворотки, дистиллированной воды, а главное – машин для эвакуации раненых. Им иногда приходится проделывать огромный путь на случайном транспорте. Сюда, в Хмельники, например, однажды привезли раненых из-под Перемышля. Все с повязками, наложенными сразу после ранения – никакой хирургической помощи в пути не получали. А состояние у многих хорошее. По-видимому, играет роль, так сказать, «естественный отбор»: выжили наиболее крепкие и преимущественно легкораненые.
Завтракаем лежа на пригорке, в лесу. Подошел комиссар, только что приехавший из Киева, где он лечился в госпитале. Рассказывает, что Киев производит тяжелое впечатление. Многие уезжают, эвакуирован ряд заводов, окружной военный госпиталь. Вчера немецкие танки прорвали нашу оборону и были в тридцати километрах от города. Если это так, значит, мы находимся в глубоком тылу врага. Размышляя об этих малоприятных обстоятельствах, я уснул.
Проснулся от толчка Дегтяренко, который указывал на небо, приглашал полюбоваться красивым зрелищем: с немецких самолетов сбрасывали разноцветные листовки. Я подумал, что мне случалось видеть вещи покрасивее, но все же на листовки смотреть значительно приятнее, чем на бомбы.
Сейчас кто-то пустил слух, что противник применяет отравляющие вещества. Думаю, что ложь, так как при столь быстром нашем отходе это обернулось бы для немцев самоотравлением.
13 июля
Проснулся от выстрелов зениток: над самой головой немецкие самолеты.
Ровно в полдень услышал новость: штаб нашей армии передает все свои части и превращается
