про Вас и про Вашего батюшку. Мне после операции гнойного аппендицита тряпочку с вашей мазью вставляли. Очень хорошо помогло. Сейчас велю налить бензинчику». И снова едем. Хлеб на полях изумительный. Кто-то его уберет?…
Ничего не оставлять врагу – таков приказ. К сожалению, это не всегда делается с умом. Водокачку в Проскурове, например, уничтожили раньше времени и лишили воды себя же, а в другом месте собрали ценные материалы и, не успев сжечь, оставили немцам в подарок.
Вечером приехали в Черкассы. Ночевали прямо на открытом воздухе, в саду, неподалеку от железной дороги.
16 июля
Говорят, ночью дважды была тревога, но я спал как убитый и ничего не слышал. Проезжаем мост через Днепр. Масса беженцев густой лавиной переходит реку. Днепр замечателен, не хочешь, да вспомнишь Гоголя; река почти так же красива, как Волга, на которой я вырос, но кругом невероятная неразбериха, заторы, беженцы, военные, тракторы, легковые машины.
Мост большой, деревянный. У подъезда к нему, в песке, большие воронки от бомб. В середине моста заделана брешь от бомбы и новые перила бросаются в глаза своей белизной. Пыльно, жарко, нечем дышать.
В Переяславле нам приказано остановиться, решили с Дегтяренко, хотя бы ненадолго, оторваться от штаба. Разыскали больницу. Главный хирург Дроздовский, очень симпатичный человек, устроил нам ванну, накормил и даже переодел в больничное белье. Позвали на консультацию к больному. Молодой человек – самоубийца. Нанес себе ножом 15 ран в область сердца. Открытый пневмоторакс и сильное кровотечение. Ранение трехдневной давности, пульс частый, слабого наполнения. Посоветовал пока перелить кровь, положить хорошую окклюзионную повязку на грудную клетку, холод и подождать. Чудак! В такое время кончать жизнь самоубийством!
В больнице нас разыскал врач из санотдела штаба и сообщил, что получен новый приказ: конная группа формироваться не будет и мы через Днепр срочно возвращаемся обратно на фронт, в армию, которая будет под тем же самым номером, что и прежде, т. е. 26, но в состав которой войдут другие войска. Мы с Дегтяренко повеселели – как-то стыдно в такое время «формироваться».
На ночлег устроились в больничном дворе – привыкли спать на свежем воздухе.
17 июля
Встали в четыре часа утра и в колонне штаба двинулись обратно к фронту. Проехали километров 30 и остановились в лесу, чтобы дождаться уточнения маршрута. Наши силы теперь состоят из кавалерийского корпуса, стрелкового корпуса и трех пограничных отрядов. Ждем уже часов шесть. Жара невероятная. Редкий дубовый лесок совершенно не предохраняет от солнца. Прилечь негде – кругом целые полчища муравьев. Все томятся. Рассказывают всякую всячину.
Заговорили о женщинах. Вопрос о том, «что есть женщина», как всегда, остался неразрешенным, но полное единодушие было достигнуто в отношении желательности их присутствия здесь. Еще более дружно завершилось обсуждение вопроса об отмене «сухого закона»: появилась фляжка
