не будут наказывать со всей суровостью.
– Ну а ты? – спросил айэ, подходя к беседке. Когда Эррамуэ ушёл, для него не было нужды выдерживать отстранённый образ и говорить с педантичностью угрюмого учителя. – Разве ты сделал всё то, что тебе задали?
– Почти, – признался Анэйэ. – Нериани говорил мне читать «Книгу Бесов первой эпохи» до Вечерних Теней, но я сделал вид, что понял его слова как: «Читай книгу, пока не закончатся Вечерние Тени». Но глава, до которой он мне задал, довольно близко к началу. Так что я успею быстро заучить всё нужное. Когда Нериани скажет тебе спросить с меня, я отвечу всё правильно.
– Ты слишком самоуверен, как всегда, – сказал айэ. Он сел на скамью в беседке напротив Анэйэ и принялся развязывать ленту из чёрной ткани, скрывавшую его лицо. – Отец скоро вернётся. Будь серьёзнее, айле Анэйэ.
Наследник усмехнулся, внимательно следя за всеми действиями собеседника. Когда айэ аккуратно снял повязку и, тяжело вдыхая свежий воздух, положил её на стол, синичьи перья мягко осветили красивое лицо молодой девушки с правильными чертами лица, резкой линией рта и острым подбородком. Её взгляд издалека казался суровым, вблизи – задумчивым и даже опечаленным.
– Из глаз твоих смотрит ночь, айэ Алийерэ, – сказал Анэйэ, применив выражение из стихотворения о любви, которое он читал по приказу сказителя не так давно. – Так жаль, что ты вынуждена носить эту ленту на своём лице.
Услышав цитату из знакомого стихотворения, айэ Алийерэ приподняла бровь и слегка улыбнулась.
– Ты не хуже меня знаешь, что иначе нельзя, – она не только двигалась в бою подобно разящему клинку, исполняющему танец смерти, но и сидела тоже, как сидел бы облачённый в живую плоть меч – идеально ровно, с руками, скрещёнными у груди. Действительно, иначе было никак нельзя. Вид девушки в коротком айише старшего ученика – зрелище совершенно неприличное. Чтобы избегать неудобных вопросов и удивлённых взглядов, айэ Алийерэ приходилось всегда скрывать лицо за чёрной тканью и плотно обматывать грудь, которая с некоторых пор стала её выдавать. Когда она принимала эти меры предосторожности, то становилась неотличима от юноши, возможно, слишком узкоплечего и несколько мелковатого. Но и для девушки приёмная дочь правителя Тёмных Небес Нерайэ Уррэйва тоже была высокой, так что обычно никто не подозревал её, встречая впервые, разве что некоторые спрашивали, почему её лицо вечно сокрыто под лентой. На этот вопрос было проще ответить, чем на вопрос: «Почему повелитель позволил своей воспитаннице ходить в мужском одеянии и изучать мужские искусства?»
Никто не знал о тайне айэ Алийерэ, кроме Анэйэ, отца и старого хранителя Памяти. Нериани, признавая все её достоинства, за спиной пренебрежительно отзывались о ней, как о женщине, занятой не своим делом. Эррамуэ же ни о чём не подозревал, и приходилось вести себя с айэ, как с мужчиной, пока риндо был рядом.
Айэ Алийерэ заменила ему и отца, и мать в то время, как настоящий его отец был далеко, а настоящая
