чертог…
Гр-рах, – распахнулись двери в палаты Сармата. Рацлава была увлечена историей, и от страха её сердце колыхнулось где-то в горле.
Эхо подхватило грохот.
– Шумный ты. – Раздался ширк: это Сармат наклонился за кувшином, чтобы долить вина.
Пока Рацлава приходила в чувство, он хмельно и дерзко рассмеялся:
– Врываешься совсем по-господски, братец.
Слепая жена его брата втянула голову в плечи и по-беличьи стиснула свирель, заиграв совсем другую песню. Незатейливую, тихую, едва слышную, словно она, драконья жена, – Ярхо даже не запоминал её имени, ни к чему, – держалась особливо. Будто её ничуть не трогал разговор братьев, а сама она – не больше чем усыпанная алмазами чаша или искусная брошь, посверкивающая в груде богатств.
– Уже вернулся, – заметил Сармат, полулёжа в кресле, и криво улыбнулся. Язык его заплетался. – Что скотоводы и землепашцы? Отбунтовали своё? Прямо как я?
Ярхо не ответил. Только шагнул вперёд, и что-то хрустнуло под его ногой – наверняка одно из разбросанных украшений.
– Ты пьян.
– Да что ты? – Сармат отбросил кубок и отхлебнул прямо из кувшина. – Знаю. Я упражняюсь. Понимаешь ли, я так давно не напивался, что боюсь сплоховать на пиру. На том самом, который придётся устроить, когда придёт наш с тобой любимый родич. – Он похлопал себя по правой половине лица, будто хотел привести в чувство, но потом передумал. Ладонь лениво сползла на шею. – Кажется, так всегда делается в хороших княжеских семьях. А у нас ведь хорошая княжеская семья.
Была больше тысячи лет назад, пока у братьев Хьялмы не прорезались зубы.
Сармат махнул Ярхо кувшином.
– За твоё здоровье. С тобой, конечно, и без здравицы ничего не сделается, но это я так…
Годы шли, но что-то оставалось неизменным. Ярхо по-прежнему бросался из битвы в битву, а один из его братьев сидел на княжеском кресле. Правда, Хьялма не пил, не ворковал с многочисленными жёнами и не любовался золотыми диковинками, но и на нём бременем висели грехи – неизвестно, чьи были тяжелее. Немудрено, что Ярхо решил служить Сармату. Не чета Хьялме, он никогда не был для Ярхо ни господином, ни повелителем.
Ярхо знал, что не вправе осуждать. Как бы то ни было, Хьялма правил огромными землями. Он жёстко пресёк посягательства на престол любых удельных князьков и дальних родичей, лихих разбойников и родовитых горожан. Он расширил владения и без того самого большого княжества, когда-либо существовавшего под этим небом. Страшной ценой, как тогда считал Ярхо, ещё не знавший, что действительно страшная цена – это та, которой он расплатится за своё предательство.
Пускай. Что теперь размышлять.
Прошлое не вернуть, хотя сейчас казалось, что возвратился кусочек их юношества. Что Сармату снова не больше шестнадцати, он до лихого буйства напился с друзьями и случайно попался Ярхо, который смотрел на него живыми глазами, а не осколками вплавленной породы.
Сармат
