мне до них дело? – сказало крокодилообразное чудище, прижимая когтистую лапу к груди, словно возмущенное обвинением. – Я жил в этой реке еще до появления людей. До того, как железо и дым загрязнили эти воды. Я жил в этой реке до того, как она стала красной от крови, а люди подожгли берега. Какое мне дело до того, что люди будут голодать?
Пот стекал по вискам Орхидеи. Но не потому, что она была напугана, а потому, что ее внутренности выдавливали воду, словно ее тело было мокрой тряпкой.
– Я знаю, почему ты злишься. Мир плох, но иногда случаются хорошие вещи. Но если ты был здесь еще до того, как на эти берега пришли чужаки, зачем морить нас голодом сейчас? Почему ты злишься сейчас?
Существо повернуло морду в сторону. Желтые зрачки рептилии уставились на нее, не мигая.
– Я всегда был злым, Незаконнорожденная Дочь Волн. На днях я был на мелководье возле острова Пуны и наблюдал за кораблем, который сбрасывал мусор в воду. Меня завалило им на несколько дней, и никто не пришел мне на помощь. Другие рыбы и крабы не могли меня услышать.
– Как ты выбрался?
Чудище долго молчало, устрашающе замерев.
– Маленькая девочка рылась в мусоре. Она расчистила мне дорогу. Я испугал ее.
– Значит, ты ненавидишь нас и моришь голодом, хотя тебе помогла девочка. Это кажется несправедливым.
– Как ты вообще узнала, что я здесь? Никто не знает моего имени.
– Кто-то знает. Кто-то помнит тебя. Когда я была маленькой, тут жили старухи, которые рассказывали о чудище-крокодиле, поджидающем у берега. Однажды оно боролось с рыбаком и проиграло.
– Я не проиграл, – возразило чудище мрачно, со злостью. – Он сжульничал. В любом случае, я не понимаю, почему ты пытаешься им помочь. Я вижу тебя на берегу с тех пор, как ты выросла настолько, чтобы ходить одной и помнить дорогу домой. Или, возможно, эта река – единственный дом, на который ты претендуешь.
Орхидея пожала плечами.
– Пока у меня есть место, где можно преклонить голову и где крыша не протекает, со мной все в порядке. Причина, по которой я беспокоюсь: мне тоже нужно есть.
– Тогда я предлагаю тебе сделку. Я позволю тебе ловить рыбу в течение двух лет.
Она покачала головой.
– А как насчет Панчо, который одолжил мне эту лодку? Тина, который заварил дыру на дне, чтобы лодка не утонула? Грегорио, который сделал ему сети? Это уже не один человек.
– Они не твоей крови, – напомнило ей речное чудище.
– Верно, но они часть этой реки, а река – моя кровь. – Она насмешливо улыбнулась. – Ты сам это сказал. Я – Незаконнорожденная Дочь Волн. Может быть, это делает нас с тобой двоюродными братом и сестрой. В некотором роде семьей.
Речное чудище щелкнуло нижней челюстью в воздухе, но Орхидея только рассмеялась, совсем не как дама, грубо и дивно.
– Как насчет того, – сказала она, – что половину пойманного в сети я буду возвращать тебе?
– Ты можешь пообещать это от имени всех?
– Нет,
