я только переживала. Это ведь не настоящее сражение, а игра. Но почему-то мне казалось, если Уилл оступится, Скретч снесет его голову с плеч. Хвала богам, этого не произошло.
– Извини, что отвлекла.
Он улыбается. Видимо, царапина на лице его не сильно волнует.
– Приятно знать, что у меня есть болельщики.
– Правда, слегка импульсивные. Но ведь это в…
– … всего лишь игра.
Каждый раз, когда он так делает, меня охватывает чувство, что мы похожи и мыслим одинаково. Не нужно даже объяснять. Это так странно. Мы ведь только неделю как знакомы.
– Ты полегче с ним, ладно?
– С кем?
Прослеживаю за его взглядом и тут же понимаю, о ком идет речь. Блэквуд. Следит за нами со своего темного угла.
– Может, тебя это не сильно утешит, но он так со всеми.
– Ты прав. Не утешает.
Он стряхивает грязь с колен.
– Однажды, когда мы выслеживали моровов в лесах Алабамы, нам нужно было перейти через реку. И он заставил меня прыгнуть первым.
– И что?
– Я не умею плавать. Помню, тогда Лим меня еле откачал.
– Боже… Зачем он это сделал?
– Потому что я ему не нравлюсь или чтобы продемонстрировать власть, или он просто любит мучить людей.
– Зачем ты мне это рассказал?
– Не знаю, – его пальцы пробегают по волосам, – подумал, ты должна знать, с кем имеешь дело. Постарайся не выводить его из себя, ладно? И вообще, держись подальше. Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Его забота – бальзам для моего исцарапанного самолюбия. Но почему-то мне кажется, что он говорит это не просто так.
– Ты что-то знаешь?
– С чего ты…
– Лгун из тебя никудышный. Рассказывай.
– Не думаю, что могу делиться подобным.
– Я должна знать, с кем имею дело. Разве нет?
Он почесывает затылок, тянет время, как резину, но все же уступает.
– Ладно, только я тебе ничего не говорил.
Киваю и жду продолжения.
– Всем известно, что Верховный Жрец готов на все. Он ничем не побрезгует ради цели.
– Не тяни.
– Словом, в поместье закрался слух о том, как именно он заполучил этот пост. Давным-давно, еще до возведения стены, он… убил свою семью. Конечно, его не из-за этого назначили, но говорят, это сильно повлияло на Старейшину. Именно он назначил его в Верховный Совет.
– Что за чушь. Как на такое можно пойти?
– Не знаю. Времена тогда были жестокие, и все сиринити жили на улице, как беглецы. Тем, кто лишился семьи, приходилось вдвойне тяжелее.
– Каким зверем нужно быть, чтобы убить свою семью?
– Не всю семью, только родителей и брата.
– И
