style="font-size:15px;"> – Присаживайтесь. Меня зовут Наталья Павловна, – сказала она по-русски, – а ты та девочка, что будет меня развлекать?
– Я опекунша Анны, Лидия Рауд, – сказала тетя Лидия, – Анна будет приходить к вам на три часа ежедневно, кроме воскресенья.
– Прекрасно, – кивнула старуха, – если вы не против, ее служба начнется уже сегодня. Вас я не смею задерживать.
Тетя Лидия подмигнула Анюте и вышла.
– Ты из России? – спросила старуха, – откуда?
– Я из Петрограда.
– Петрограда… Как мерзко звучит это название, не могу его слышать. Из Петербурга – вот как надо говорить. И как же ты оказалась здесь?
Анюта растерялась. Говорить о себе она совсем не хотела.
– Я беженка, – сказала она, – родители мои потерялись. Я долго болела и почти ничего не помню.
– Сколько тебе лет?
– Тринадцать.
– Ну что же. Возьми книгу вон там, на полке около камина.
Анюта взяла маленький томик:
– Тургенев.
– Тургенев. Ты читала его?
– Я читала “Накануне”.
– И все?
– Пока да.
– Ну что же. А тут “Новь” – давай же возьмем и почитаем.
Анюта приходила к Наталье Павловне каждый день после гимназии. Скоро наступила весна, и она, чтобы не тратить денег на трамвай, бежала пешком – дорога вдоль моря была хоть и долгой, но приятной. Горничная Амалия кормила ее обедом, а затем Анюта отправлялась читать. За зиму они закончили Тургенева, прочли романы Лермонтова, читали Пушкина и Фета. Анюте очень нравилось чтение, но старуха быстро утомлялась:
– Нет, девочка, погоди… не могу слушать, не могу воспринимать.
– Я плохо читаю? – огорчалась Анюта.
– Нет, ты читаешь хорошо. Даже слишком хорошо: я так и вижу то, о чем говорится в этих прекрасных строках. Вижу березки, сосновый бор, реку с бликами солнца… Какая ты несчастная, что не помнишь Россию!
Анюта откладывала книжку. Наталья Павловна пускалась в воспоминания:
– Наша усадьба стояла на холме перед рекой. Большой дом с колоннами, прекрасным садом… Так вышло, что это не я ушла в дом мужа, а он пришел жить к нам. В этом доме родилась я, родились и мои дети… они бегали по саду, а я наблюдала за ними с высокой веранды. Осенью мы непременно выезжали – в Крым или же в Италию, Швейцарию, но меня всегда тянуло домой, в мою усадьбу. Осенью сад стоял облетевший, с голыми ветвями; зимой там часто бураны, и мы почти не выходили из дома. А весной и летом, напротив, в дом нас было не загнать: ходили через лесок к обрыву, смотрели на воду, груженые пароходы… Почитай мне Гончарова, Анюта: те строки, где Вера выходит на берег… Нет, не надо… Не стоит.
– Вы говорите о реке – какая это река?
– Волга. Ты видала Волгу?
– Нет, никогда. Видела Сухону.
– Сухона, кажется, на севере. Там я не бывала.
