Но, конечно, лучше питаться свежей едой, чем концентратами. В этот раз нам подавали рыбу под нежным тающим соусом, запеченных моллюсков, салат из орехов и водорослей, фрукты, зелень и ягоды. Десерт, как обычно, чуть позже. Обещаны сладкие пирожки и мороженое.
Дети быстро насытились и побежали во двор – старшие поплескаться в бассейне, младшие поиграть с ними рядом; присмотреть за всей стайкой взялся Ассен – у него это хорошо получается.
Мы же, как только со стола было убрано, принялись непринужденно болтать обо всем на свете. Обсуждали семейные новости, я рассказывала об успехах брата – Виктор поступил в Тиатарский университет и учится по специальности «тиаграфия» (география, но применительно не к Земле, а к Тиатаре), и ему это очень нравится, особенно предстоящая полевая практика в неисследованных краях. Папа? И у него всё прекрасно. Он ведет семинар «Межгалактическая дипломатия». Нагрузка щадящая, зато смысла в жизни прибавилось: готовится к занятиям, общается с молодежью, прибывшей с разных планет.
Внезапно в зал, где мы разговаривали, ворвался юркий зеленоглазый Ульвен.
– А ну их всех! – заявил он с порога. – Не хочу больше с ними играть!
– Тебя кто-то обидел? – спросил Эллаф.
– Кто посмеет? – гордо ответил пятилетний принц. – Нет, папа, мне просто скучно! Лаон маленький, остальные все задаваки!
Красноречием этот ребенок явно пошел в профессора-дядю. Едва научившись говорить, Ульвен изъяснялся целыми фразами, которые постепенно становились всё более четкими и пространными. Выражать свои мысли для него не составляло труда, причем теперь уже не на одном, а на трех языках – уйлоанском, тагманском и, как ни странно, немецком, поскольку он часто слышал, как мы общаемся по-немецки – я, два барона, Лаура и Валерия, а также порой и Иссоа, научившаяся немецкому от Карла. Слух и дикция – безупречные, но чего еще ждать от племянника космолингвиста?.. И всё-таки, когда крошечное существо, носящее дорогое мне имя, впервые обратилось ко мне – «Frau Julia» – сердце дрогнуло. Да, я знала, этот Ульвен – совершенно другой, и еще непонятно, кем он станет, однако не могла избавиться от ощущения чуда. Когда я бывала в доме семьи Киофар (из-за занятости – реже, чем мне бы хотелось), мальчуган набрасывался на меня, заставляя играть с ним в слова и мгновенно запоминая и воспроизводя своим тонким смешным голоском мои знаменитые дидактически-мнемонические песенки, которыми я перемежаю ученые лекции.
– Хорошо, сынок, посиди рядом с нами, – разрешила Иссоа. – Ты, наверное, перегрелся, остынь, тут прохладно. Хочешь соку? Какого тебе – покислее, послаще?
– Да, мама! Хочу. Послаще. Только разбавь холодной водой. Пожалуйста.
– А что делает Лаон? – спросила Илассиа.
– Дядя Ассен с ним пускает в фонтане кораблики. Все прочие прыгают в бассейн, ныряют, брызгаются. И очень громко визжат.
Крик и визг действительно доносился изрядный, хотя дети давно уже вышли из возраста беспричинных
