сам Дьявол и впрямь приглашал войти.
– Предчувствие? – переспросила Лиля.
– Ага.
– Но мы ведь за тем сюда и шли, чтобы что-то случилось.
– Ну да.
Никита приоткрыл шире массивную дверь, пропуская своих спутников вперёд.
Запах недавнего ужина теперь улетучился совсем, зато в воздухе появилась небывалая свежесть, какая в жаркий сезон даже ночью появляется редко – возможно, так пахли болота, хотя это казалось странным, потому что в них всегда бывает застоявшаяся вода.
Теперь вошедшие вели себя очень тихо.
– Куда направимся? – шёпотом спросил Никита.
– Тут много дверей, нам нужна та, которая ведёт в зал правосудия, – заметила Лиля. – мне кажется, оттуда и следует начинать.
Однако шли они наугад…
***
Когда Рома потянул на себя какую-то дверь, он был уверен, что спутники его рядом и зайдут вместе с ним. Даже продолжал разговаривать с ними и тихонько посмеиваться над тем, как шутят они в ответ. Не сразу догадался, что разговаривает сам с собой, а только когда услышал, как тревожным эхом раздаются его шаги в пустоте старинного помещения, в которое он вошёл. Звук других шагов ни поблизости, ни в дали он не услышал, сколько бы ни прислушивался.
– Лиля, – шёпотом позвал он.
Но не получил ответа.
Хотел тотчас окликнуть Никиту, но вместо его настоящего имени вырвалось другое.
– Фаусто, – прошептал он.
И теперь Роме стало не по себе, потому что слово это впрямь прозвучало как заклинание. Тотчас вспомнил, что все магические фразы на удивление короткие – об этом он слышал не раз.
– Фаусто, – повторил он ещё, однако теперь получилось вовсе не так интригующе, и он решил больше не тревожить старинные стены своим голосом.
Достал фонарик, который предусмотрительно взял с собой.
Почему-то даже мысли не возникало немедленно вернуться и присоединиться к спутникам, которых оставил во дворе. Он даже как будто порадовался, что оказался один, подумал – такая мистическая встреча, которую они искали, подразумевала всё-таки одиночество. Ведь даже если Зло на самом деле здесь обитает, у каждого с ним предстоит свой диалог. Обо всём этом Рома вовсе не размышлял, он скорее это чувствовал, вовсе не пытаясь мысли складывать в слова – рассказывать свои ощущения было некому. Он стал осторожно продвигаться вдоль стены, светя впереди себя фонариком.
Такого света казалось недостаточно. Парень предполагал, что где-то совсем рядом в темноте притаилось нечто гораздо более серьёзное, что стоило увидеть в первую очередь – поэтому волновался и секунда за секундой движения его становились резче. Суматошно он выхватывал из темноты всё подряд: вот его свет скользнул по каменным плитам пола, потом – по изысканным витражам, дальше пробежал по стене и вот тут остановился. Замер.
Рома подошёл ближе и тоже замер, освещая свои фонарём небольшой кусок стены. Рука его задрожала и вместе с этой дрожью свет замерцал, потом погас – это от волнения парень нажал
