и высота, сразу можно было узнать и стать хозяина, и достаток. Эта дверь говорила только о старости.
Брякнула щеколда, дверь открылась полностью, как знакомому, а не на четверть, как чужому.
Старушка действительно была в годах, лет семидесяти, но живая, бодрая.
– Тебе кого, милок?
– Узнать хочу. Тут студенты на практике, я их забрать должен, в город отвезти. А их нет. Не скажите, где могут быть?
– Эти, что кладбище рыли?
– Ну, не знаю. Наверное. Рыли что-то. Я водитель, мое дело – привез, отвез, – стало неловко, и я начал оправдываться. Но старуха, похоже, не сердилась. Она – боялась.
– Я им говорила. Упреждала. Кто слушает. Силы моей на них нет, власти нет. Делали, как хотели, бумага ум заменила.
– Я что-то не понимаю…
– То не страшно. Не понимаешь – отойди, подумай. Людей спроси.
– Я и спрашиваю. Где они, студенты?
– Так разве я знаю? Разбудили они его, подняли. Я говорила, да что им. Словно глухие, незрячие.
– Кто – они?
– Студенты, кто же. И начальник. Бойкие, торопились.
– А разбудили кого?
– Его. Что лежал…
За два года я начал привыкать торопиться медленно. Чаще всего старики непонятны потому, что их не хотят понять. Но сегодня терпение мое не казалось особенно стойким. Может быть, потому, что я начал волноваться.
– Значит, он лежал, а они его подняли?
– Растревожили.
– И что, они вместе куда-то пошли?
– Нет. Он пришел за ними.
– Ну хорошо, пришел, а дальше?
– А дальше для них ничего больше нет.
– Почему?
– Он их всех оборол.
– Оборол?
– И оборотил. Нет их больше. И не ищи, – она беззвучно пошевелила губами, будто хотела добавить что-то, но не решалась вслух.
– Искать я должен. Мне ж в город их доставить нужно.
– Не ищи. Неровен час – найдешь. Они ведь здесь где-то. Рядом.
– Вот-вот. Где, скажите, да я пойду.
– А найдешь – не узнаешь, – старуха меня не слышала. – Девять дней минует, тогда можно. Если среди них не будет другого…
Вся эта невнятица говорила об одном – старуха выжила из ума. Такое случается.
– А еще кто в деревне живет?
– Никого, милок. Нету больше деревни, кончились Шаршки.
– Ну, хоть в какой стороне искать-то? – спросил я для очистки совести.
– Негодный ты искать. Сейчас негодный, – добавила она, не желая огорчать вконец.
– Негодный, – согласился я и пошел прочь.
– Эй, милок! – кликнула она вслед.
– Да? – без особой надежды повернулся я.
– Ты меня до дочки не отвезешь, милок?
– До дочки?
