И в конце?.. Мой народ мог бы поведать тебе о конце, Шэнноу. Мир чуть не погиб вовсе. Мы разорвали ткань времени и погребли наш мир под океаном. Но при всей трагичности в этом было одно благо: Сипстрасси тоже был погребен под толщей воды. Но теперь он вернулся, и впереди – ужас.
– Ты хочешь сказать, что мир снова упадет?
– Не позже чем через год.
– Как ты можешь знать наверное?
– Или ты не слышал моих слов? Однажды я сам стал причиной. Я завоевал мир, создал империю поперек всех земель от Хечотла до Греции. Я отомкнул врата Вселенной и одарил людей твоего мира мифами, которые они хранят по сей день – о драконах и троллях, о демонах и Горгонах. Все, что человек в силах вообразить, Сипстрасси создаст. Но в природе существует равновесие, которое нельзя изменять. Я оборвал нить, на которой держался мир.
Шэнноу увидел муку в глазах Пендаррика.
– Я не могу остановить зло. Я лишь могу убить Аваддона. Но придет другой, и изменить судьбу мира я не могу.
– Помни про меч, Шэнноу.
Солнце зашло, и тьма окутала Шэнноу, как одеяло.
Он открыл глаза и снова оказался в разрушающемся дворце.
Бетик возился с костром.
– У тебя отдохнувший вид, – сказал исчадие.
Шэнноу протер глаза и сбросил одеяло.
– Пожалуй, я поразведаю, нет ли где зелотов.
– Арчер говорит, что они ускакали на запад.
– Мало ли, что говорит Арчер!
– Поехать с тобой?
– Нет.
Шэнноу натянул сапоги, взвалил седло на плечо и вышел. Оседлав мерина, он выехал из города и три часа осматривал местность, примыкающую к горам, но нигде ничто не указывало на присутствие охотников. Сбитый с толку, он в некоторой растерянности вернулся в город.
Бетик добыл двух кроликов и, когда вошел Шэнноу, поджаривал их тушки на вертеле. Арчер спал у дальней стены.
– Заметил что-нибудь?
– Нет.
Арчер заворочался и сел.
– С возвращением, мистер Шэнноу.
– Расскажите мне про Пендаррика, – потребовал Иерусалимец, и глаза Арчера полезли на лоб.
– Вы человек, не скупящийся на сюрпризы! Откуда вы узнали это имя?
– Какая важность? Рассказывайте!
– Он был последним царем, упоминаемым в записях. Во всяком случае, последним из тех, о ком я узнал. Видимо, он был завоевателем. Он распространил пределы Атлантидской империи до окраин Южной Америки на западе и до Англии на севере. И лишь Богу известно, как далеко он проник на юг. За этими вопросами что-то кроется?
– У меня пробудился интерес к истории, – ответил Шэнноу, садясь рядом с Бетиком к костру.
Исчадие отрезал несколько ломтей от обугленной тушки и положил их на помятое золотое блюдо.
– Бери, Шэнноу, теперь ты можешь есть по-царски.
Арчер
