пойду.
Мужик: Да-да, ты главное тянись куда надо, еще можно. И помните – даже квадраты сжимаются в шторм.
Николай быстро обернулся и принялся вновь продираться через густую темную массу на своем пути. Выбравшись из рощи, он оказывается на лугу, усеянном белыми цветами, вдалеке он видит, что-то темно-красное и продолговатое. Он чувствует волнение и начинает бежать, добежав до предмета он обнаруживает, что это гроб, а в нем лежит Марина. Ее руки сложены на груди. Из перерезанных вен течет кровь, она пропитывает ее белое (да, теперь белое) платье и просачивается сквозь основание гроба, заливая белые цветы. Марина открывает глаза и поворачивается к Николаю. Ее глаза словно подернутые пеленой, выглядят совершенно незрячими, но она как будто смотрит на него.
Марина: Знание ошибок не всегда благо. Ошибки других ведут к собственным ошибкам. Я проиграла, не начав игру. Не пытайся разгадать загадку. Просто ищи в себе то, что действительно важно. И отправь меня с этим в путь. Пожалуйста.
Николай (сбивчиво): Я ничего не понимаю. Я…
Вздрогнув, Николай проснулся. Он не понимал, что только что ему приснилось, слишком странным был этот сон.
– Ах…Марина… – прошептал Николай и звук собственного голоса словно пробудил в нем что-то. Тогда он заплакал. Ему было жалко себя, ему было стыдно за себя, ему было больно за ту, что так рано умерла. Николай повернулся на бок, рыдая все громче и громче и сжимая обеими руками одеяло, словно это могло что-то изменить.
8. Я[8]
Все утро третьего сентября меня не оставляло странное чувство. Как будто я видел чертовски странный сон. Но как будто и нет. Знаете, такое бывает с вами, когда вам что-то снится. Щелк и этого уже нет. Не оставляло одно воспоминание – белое, синее, красное. Как будто это значило что-то. Но разве что-то вообще имеет значимость? Едва ли. Обычно все, что с нами происходит абсолютно бессмысленно.
Ставши пред зеркалом в коридоре, я отвешиваю себе поклоны. Да-да, очень приятно. Чем день займешь, как время проведешь? Не пасть с утеса грозного. Намек. Славно. Славно. Кидаю взгляд на стол. Ящичек один под ключ. С внутренней пометкой – «не открывать до судного дня». А что там? Ах, если бы священная писанина, но томик моей кандидатской диссертации лежит на системном блоке. Давно переварено, защищено и забыто. А что еще? Пара строчек нелепых стихотворных фраз. Парафраз. Не дано сие мне это. Масло масленое…заговариваюсь. Наверное, уж лучше проза. Быть может когда-нибудь. Ну знаете, когда я смогу сказать – это зацепило меня. А что еще? Куда потрачены года? Вот летом, просвещал белорусов, что у них есть крамбамбуля. Они правда не знали. Это как в России не знать, что есть водка. Вам может не понравиться то, что скрыто внутри. Я видел, как мой жестокий друг швырял в холодную воду кота. И что я сделал? Ничего! Черные письмена проклятья вьются из детства в отрочество, а оттуда в юность. Хотя я лучше бы предпочел лечиться в Швейцарии. Как там звали этого доктора? Ну только чур не на «Ю». К.Г.Ю. Фе. А, точно!
Музыкальная тема данного эпизода песня группы Misfits – «Don't open til doomsday»
