монет здесь килограммов на восемьдесят будет, если не на все сто. Увесистый сундучок. Деньги в роли сокровищ. Три тысячи тройских унций – это уже капитал. Закрыл сундук запер замочек “от своих” – любой вор подденет ломиком, и готово, но меня почти не удивило ни золото, ни отсутствие мер предосторожности. Вернее, я считал, что они, меры, есть, и вполне эффективны, раз уж золото и бумажные деньги не украдены. Просто я о мерах пока не знаю. Ну, а сумма, что сумма… Вот у водителя нашего губернатора дома нашли то ли двести, то ли сто миллионов рублей в мешках для мусора (сначала нашли двести, потом оказалось сто), так то водитель губернатора! А разве редки новости, что, мол, у безработного на улице грабители отняли сумку с миллионом евро? И это здесь, в провинции, а в Москве суммы побольше.
Ладно, сначала я стал богатым, а спустя несколько минут очень богатым. Как водитель губернатора.
Догадываюсь, почему деньги не указаны в завещании: во-первых, источник их может быть небезупречным, во-вторых, государство обложит налогом. А дядя, похоже, государство кормить не собирался. Не в его стиле. Хотя что я знаю о его стиле?
Другие сундуки отложил на потом. Вдруг и там золото, тогда недолго и лопнуть от богачества.
Подошёл к шкафу, тоже старинному, немецкой работы – или венской, или английской, уж не знаю, ни разу не знаток, просто мебель выглядела и добротно, и стильно. В музеях такая стоит, но в музеях не прислоняться, не садиться, не касаться. А тут – вполне действующая мебель. Сейчас такую на местной мебельной фабрике под угрозой расстреляния не сделают – не сумеют.
Открыл. За непрозрачным стеклом нашёл коллекцию восковых фигурок, выполненных с большим изяществом. Маленькие копии с больших людей. Стояли на крохотных постаментах. А ещё – заготовки фигурок, без лиц. Главное же – иголки. Золотые, стальные, костяные.
Ай да дядя…
Походил, глядючи на комод, но открывать не стал. Тут свежая голова требуется, а я немного утомился.
Я вышел на крыльцо. Подышать и подумать. На просторе думается яснее, и видно дальше. Правда, и сам на виду, но сейчас, судя по всему, бояться некого.
3
И тут дверь флигеля открылась, из него вышли двое и направились ко мне. Мужчина и женщина. Оба лет пятидесяти. На обоих – полевая офицерская форма, мужская и женская соответственно. Но без погон.
Ну-ну.
Шли неспешно, но и не мешкая. По-деловому шли. И дошли быстро, сколько тут идти, метров пятьдесят.
– Добро пожаловать, Иван Петрович, – сказал мужчина.
– Нам бы у ворот вас встретить, но решили – вам сначала осмотреться нужно – сказала женщина.
– Мы у вашего дяди, Федора Федоровича, служим, – пояснил мужчина.
– Двадцать восемь лет уже, – добавила женщина.
– Ну, и у вас будем служить, если не прогоните, – сказал мужчина, но так сказал, что ясно стало: прогнать их захочет только совсем уж глупый человек.
