не унесёшь в могилу!
– Сама скорей подохнешь! – хриплым голосом отвечал старик, трогая карман.
– Щупаешь карман! Как уснёшь, я отрежу его! – закричала Агафья Кирилловна. – Не моешься по месяцу, а раздеться боишься! Деньги прячешь, а жрать садишься! Ни стыда, ни совести!
– Не вымогай, сука, прибью! – закричал, трясясь в постели, Семён.
Вечерело. В печной трубе засвистел ветер.
– Ума не приложу, как жить, – сокрушённо проговорила Агафья Кирилловна, натягивая носок младшему внуку на ножку.
– Баба, мы куда? – спросил малый, шмыгнув носом.
– Отвезу тебя к Полине, может, возьмёт.
– Куда в стужу потащишь! – донёсся голос деда.
– Не твоё дело!
Закутала бабка в одеяльце внука, посадила в сани и подалась в сторону станции, наполненной гудками. Навстречу подул ветер. Агафья Кирилловна ладонью размазала по лицу слёзы. Перед станцией дорогу пересекли железнодорожные полотна; дальше дорога обогнула озеро, скованное льдом. Чтобы прикрыться от ветра, бабка сошла с насыпи. Но глаза продолжали слезиться. Поняла – от нервов. И нахлынули на неё воспоминания о прошедшей жизни, но только мат супруга и могла вспомнить.
– Не замёрз, Саша? – посмотрела она на закутанного в тряпьё внука. – Ножки не замёрзли?
– Глазки замёрзли, – раздался голосок.
– Ты закрой их, всё равно ничего не видно.
– Не буду закрывать! – прокричал Сашка. – Я зайчика белого увижу.
– Ну, гляди, гляди. – Старуха попробовала возвратиться к воспоминаниям, но беседа с внуком отвлекла её, и она стала думать, как будет просить Полину оставить у себя мальчика.
20
Завершался третий год войны. Василий служил на миноносце «Нахимов» механиком. Ненадолго команда корабля ступала на берег. В порту пополняли запас продуктов и боеприпасов, и сразу же отправлялись на задание – бить фашистов на бескрайних просторах Чёрного моря. И немало вражеских судов отправилось на дно морское после походов корабля.
И вновь «Нахимов» устремился на задание. Всматриваясь вдаль, вахту нёс штурман Константин Назаров. Плотный, роста невысокого, с грубыми чертами лица, он олицетворял решимость. Стоял неподвижно, но неуловимым движеньем рук его корабль поворачивался в нужном направлении.
На палубу вышел механик. Не узнать Ваську Рязанцева в могучем молодце. За ним вышел его друг, высокий, тоже богатырского сложения. Покуривая, они поглядывали на бескрайние просторы моря. На горизонте виднелась белая полоса, она всё росла.
– Туман надвигается, – сказал Рязанцев.
– Ох-хо-хо, моя вахта скоро… – грустно проговорил его приятель.
– Фёдор, что с тобой? – спросил Василий. – О чём печалишься?
– Всё о том же, – пробасил Фёдор, – не могу выспаться. – А вообще смутно на душе…
– Я о печали твоей наслышан, – сказал, усмехаясь, Василий.
– Видишь
