– Блас все-таки сумел сдержаться и дальше продолжил как ни в чем не бывало, опять с язвительной ухмылкой: – Это если на тот момент будет кому с нас ту клятву потребовать.
– Руки коротки! – Ресса хотела рассмеяться, но неудачно дернулась, и на шее остался длинный порез. Кровь струйкой потекла за воротник халата. – Демоны! Блас, вели своему человеку быть осторожнее!
Тот лишь оскалился в ответ:
– Фави, держи нож еще ближе. И режь, не стесняйся, если продолжит дергаться. Порезом больше, порезом меньше… Скоро их уже никто считать не будет.
Ресса над ним все-таки посмеялась – правда, осторожно, стараясь не шевелиться:
– Наивный ты, дорогой кузен. Ничего, тебе все обязательно объяснят, и очень скоро. Найдется кому, будь уверен.
Тот примерился дать ей пощечину, но не рискнул. Ограничился тем, что потрепал по щеке и уселся напротив.
– Фави, что бы ни случилось – нож не опускать.
И тут же обернулся к кучеру:
– Домой. Быстро.
Следующие полчаса, что коляска ехала до особняка Шоргуа, прошли в полном молчании. Ни слова не было сказано и когда показались деревья ухоженного парка, кронами закрывшего половину неба с подсвеченными луной облаками. И даже когда над ними поднялась мощная башня древнего укрепления, промолчали тоже. Давным-давно это и в самом деле было неприступной твердыней, сдерживающей любые атаки лордов, но сейчас, после многочисленных перестроек, напоминало скорее поместье. Модное. Богатое. Многолюдное. Семейное гнездо одного из младших, но сильных ресских родов.
И лишь когда перед экипажем словно сами собой открылись высокие кованые ворота, а под колесами зашуршали мелкие камешки подъездной аллеи, Эрс тихонечко вздохнула.
– Готовишься? – нехорошо усмехнулся Блас, взглядом обшаривая ее лицо в поисках паники. – Правильно, готовься. А я уже предвкушаю.
– Я вспоминаю, – равнодушно ответила та.
– И как? – голос у ее собеседника внезапно просел до хриплого шепота.
– Никак. Никак не могу вспомнить ничего хорошего.
– Ничего?!
Блас, не отрывая от нее глаз, сделал кучеру знак остановиться. И когда коляска замерла, перестав шуршать колесами, распорядился, одновременно перехватывая нож у горла Эрс:
– Фави, бегом к дому, скажи, что мы подъезжаем.
А убедившись, что шаги ушедшего вперед ресса затихли, все тем же хриплым шепотом повторил:
– Ничего, говоришь? – Кончик кинжала в его руке начал медленное путешествие вдоль шеи женщины, оставляя за собой глубокую царапину. – И вон та башня не напоминает ни о чем хорошем? И вон та беседка? Тоже нет? И клены вон те? Ничего?
Эрселин дождалась, пока нож замрет напротив яремной вены, и очень спокойно, по слогам произнесла:
– Ни-че-го. А ты, кузен, так и не научился держать себя в руках.
Тот сглотнул, отодвинул лезвие и распорядился, даже не обернувшись на словно оглохшего кучера:
